Вот и Дарио стал свидетелем опустошительного шествия циклона «Флора». Свидетелем величайшей катастрофы, походившей на день Страшного суда, как его предсказывают адвентисты, только гораздо более страшный и мучительный, потому что все это было на самом деле, здесь, рядом. Дарио видел своими глазами. Раньше, до октября шестьдесят третьего года, он не бывал в Байамо, Сьюдад Монументе. Теперь жизнь здесь измерялась промежутками времени между двумя очередными метеосводками. Пришлось организовывать эвакуацию — вода поднималась неудержимо, дожди шли по всей провинции шесть дней и ночей подряд. В первые же три дня вода поднялась на семьсот шестьдесят восемь миллиметров, т. е. больше, чем на тридцать дюймов, затопила улицы, тротуары, ворвалась в полуразрушенные дома, она поднималась все выше, смывая стены, унося крыши, столы, шкафы. Бригады спасателей отправились в Кауто Кристо, Кауто Эмбаркадеро, Гуамо и далекий Ольгин. В первое время с ними не было даже связи, но они шли бесстрашно навстречу неизвестной судьбе.
Дарио смотрел, как взлетали вертолеты, смело бросаясь навстречу ветрам. Видимость — не более пятидесяти метров, и все-таки летчики спасали жителей долины, которая превратилась в бушующее море. Дарио тоже участвовал в спасательных работах. Сам не зная как, он очутился на военном катере. Катер пересек невидимую под водой дорогу и бороздил безжизненное водное пространство среди вырванных с корнем деревьев, перевернутых автомашин, телеграфных столбов, шкафов, каких-то странных тюков и предметов. По поверхности грязной бурлящей воды, распространяя зловоние, плыли почерневшие цветы, раздутые трупы людей, животных, птиц. Казалось, погибло все. Все, что жило и дышало, что веками создавалось руками человека, было смыто, сметено. Ни многочисленные враги и завоеватели, ни колонизаторы и захватчики не могли уничтожить Кубу. Теперь на нас надвигалась слепая, безжалостная стихия, против которой бессильна человеческая мудрость. Дарио видел, как исчезали последние следы жизни, тонул жалкий скарб бедняков — увязанные в простыни рубашки, шляпы, брошенное на произвол судьбы имущество семей, бежавших ночью из своих домов, в которые ворвались волны. Вода застигла людей врасплох, ничего подобного никогда еще не бывало, никто не мог ожидать, что море, бушующее где-то далеко, за горами, вдруг ринется на них. Дарио стал свидетелем величайшей трагедии: человеческий разум бился один на один со стихией, пытался побороть хаос, а море смывало хрупкие жилища людей, и Дарио ощущал всю беспомощность человека перед темными силами природы. Какими ничтожными казались теперь все людские распри! И лишь один грозный вопрос вставал перед ним. Как возникает ураган? Как с ним бороться? Откуда берутся ветры, своевольно обвевающие нашу планету? В чем тайна землетрясений и других стихийных бедствий? Как разгадать загадки земли, уловить закономерности в жизни и смерти растений, животных, самого человека? Как победить стихийные силы, неподвластные никаким законам? По их прихоти исчезают плодородные долины, где трудились многие поколения людей, возникают, словно из-под земли, полноводные реки, происходят губительные наводнения, меняются вековые границы районов и, кажется, целая провинция может вдруг сгинуть с лица земли.
И все-таки самым главным для Дарио было осознание того, что существует неодолимая, почти сверхъестественная сила, способная сокрушать все, — сила человеческого единства. Какой-то несчастный привязал себя к стволу дерева и целую неделю бороздил воды, питаясь останками погибших животных; может быть, он сойдет с ума или, потрясенный, всю жизнь будет видеть во тьме бессонных ночей страшные картины бедствия, перед которым он ощутил все свое бессилие. Катер подобрал женщину с ребенком; остальные ее дети на ее глазах, один за другим, ослабев от голода, холода и страха, падали в воду с крыши хижины, на которую они все забрались. Женщина ни за что не хотела сесть, она не верила в спасение, в ужасе глядела на воду. Дарио видел старика — он сидел на дереве — кто знает, сколько времени. Старик не согласился спуститься на катер — зачем? У него не осталось ничего — ни семьи, ни дома, ни желания жить… Тут же, на их глазах, он бросился вниз и ненасытные воды поглотили его; спасти старика было невозможно. Но это лишь единичные случаи, они остались в памяти юноши печальными свидетельствами могущества неукротимой стихии. Зато Дарио видел и другое: человек без устали, раз за разом, бросался в воду, спас десятерых и наконец погиб в волнах; запомнил он и Начо, крестьянина, тот все пытался поговорить с Юрием, молодым советским шофером; Начо рассказывал, как, уцепившись за что-нибудь на берегу, протягивал руку людям, которых проносило мимо потоком, и помогал им выбраться на плот — сорванную крышу какого-то дома. Много, очень много людей, никому неведомых, свершали чудеса героизма, спасали и выручали друг друга. Эти люди поняли сами и доказали на деле: миру нужны не добродетельные спасители, не сентиментальные великомученики, не велеречивые защитники; просто все дело в том, что человек человеку не враг, а товарищ, что личность живет в коллективе и для коллектива. Когда это поймут все, мы победим и огонь и воду, проникнем в глубины материи и познаем тайны природы.