— Ваше объяснение, очевидно, правильно! — сказал Горюнов. — Мы имеем периодическое выделение пара, или горячего воздуха, из недр Земли, которое непосредственно и через воду озера согревает котловину.
— А озер мы видели целый ряд, рассматривая котловину с высоты ее окраин.
— Я все-таки смекаю, что это кит пущает фонтан, — заявил Горохов, для которого явления вулканизма были непонятны.
— Ну как же мог кит пробраться в озеро, Никита? Не мог же он перелезть через эти горы.
— А как попали сюда носороги, быки и лошади, которые не могут лазить по отвесным обрывам? — спросил Костяков.
— Вы плохо знаете геологическую историю Новосибирских островов, — возразил Ордин. — В начале четвертичного периода они составляли еще часть материка Сибири, и тогда этот вулкан, очевидно уже потухший, мог быть заселен животными; потом произошли разломы, и значительные площади опустились на дно моря, а остальные превратились в острова. Животным путь спасения на материк был отрезан, и в связи с ухудшением климата они вымерли на всех островах, кроме Земли Санникова, благодаря ее теплой почве.
— Но это не объясняет, как спустились крупные животные в эту яму!
— Во-первых, в то время могли существовать более глубокие разрывы в стенках кратера, позже завалившиеся. Во— вторых, мы видели только небольшую часть окраин, и где— нибудь дальше на севере может быть более или менее удобный вход.
— Я теперь не сомневаюсь, что мы откроем здесь еще много неожиданного и интересного, — сказал Горюнов. — И я очень рад, что деньги, которые старый академик дал нам так доверчиво, не истрачены напрасно и наука получит такой ценный дар — рассадник вымерших животных.
— А может быть, и людей, — прибавил Ордин.
— Жаль только, что наша экспедиция так мало подготовлена для научных наблюдений. Мы не можем заменить опытных ученых и, наверное, многое прозеваем.
— Что же делать! Мы открыли эту чудесную землю и путь к ней. Академия, конечно, снарядит большую экспедицию из ученых разных специальностей, и мы будем их проводниками.
За время разговора среди озера вновь поднялся водяной бугор, и явление повторилось в точности.
— В этот раз я заметил точно время, — сказал Ордин. — Промежуток ровно тридцать три минуты.
— Но как же рыбы и птицы живут в горячей воде? — поинтересовался Горохов.
— А вы обратили внимание, что птицы не подплывают к середине озера? Вероятно, вода становится слишком горячей вблизи места извержения, и они ее избегают.
— И рыба тоже не держится там, а в стороне ей простора достаточно.
Налюбовавшись вдоволь озером, пошли дальше, обогнув поляну ближе к опушке. В одном месте наткнулись на ту же семейку носорогов, которая промчалась через их стоянку; папаша и мамаша, задрав головы, объедали молодые побеги на кустах, помахивая от удовольствия хвостиками, а детеныш то пощипывал траву, то резвился неуклюжими прыжками, на которые нельзя было смотреть без смеха; казалось, что это прыгает порядочная бочка, к которой ради шутки прилеплены четыре толстых столбика. Притаившись за кустами, путешественники долго любовались на эту семейную идиллию и увековечили ее на фотографической пластинке. Только Горохов взглянул на семью более прозаическими глазами, хотя и смеялся, глядя на прыжки носорожонка: он соображал, сколько пудов сала можно было бы добыть из этого «бочонка» и сколько хороших прочных ремней для нарт можно было бы нарезать из его кожи.
Он уже схватился за ружье, чтобы осуществить свои хозяйственные соображения, и Горюнов едва успел остановить его, шепнув:
— С ума сошел, Никита! Старики растопчут нас, если мы тронем их детеныша! С этими зверями шутки плохи.
Осторожно обогнув по лесу носорогов, вышли на тропу, пересекавшую следующую лесную площадь; деревья поднимались здесь уже до десяти метров, а густой подлесок не позволял подвигаться вперед без затруднений и шума. Тропа представляла опасность встречи с каким-нибудь крупным зверем, и, наученные опытом, путешественники держали ружья наготове, а вперед пустили Крота, который привык к безлесной тундре севера Сибири и в лесу не решался шнырять по чаще и отделяться от людей.
В лесу было много жизни. Кроме разных мелких птиц, видели рябчиков, посвистывавших на ветках; пестрых соек, перекликавшихся друг с другом; сорок, перелетавших с дерева на дерево и трещавших без умолку; слышны были голоса дроздов и других певчих птичек. Шорохи в кустах обнаруживали присутствие каких-то мелких млекопитающих. За одним поворотом, когда тропа показалась по прямой линии впереди, увидели вдали темную массу какого-то крупного хищника, по-видимому медведя, который медленно шел навстречу, обнюхивая землю. Заметив людей, он круто свернул с тропы и скрылся в чаще.