Когда перед ним поднялись скалы Бырранги, Люрюлюё удивился, что так быстро доехал, и обрадовался, — в ущельях было легче спрятаться, чем в открытой тундре.
Он проник очень далеко в горы. Так далеко не проникал еще никто из его соплеменников. И он усмехнулся про себя, представляя, как мечется и злится женщина в черном, ища его между скалами.
На дне ущелья шумел поток. Люрюлюё осмотрелся и увидел несколько лиственниц, между которыми пробивалась высокая, ярко-зеленая трава и цвели кусты шиповника и жимолости. Люрюлюё остановил оленей. Что это? Может быть, спасаясь в полубреду от смерти, он сбился с пути и попал не на север тундры, к Бырранге, а на юг, к Большому Камню. Не околдован ли он?
Вокруг лежал еще толстым слоем снег. А на склоне горы снег давно стаял, и земля была мягкой и теплой на ощупь.
…Они вступили, наконец, в скалистый лабиринт…
Пройдя с полкилометра, Люрюлюё нашел моховое болото, обильно поросшее морошкой, голубикой, черникой и княженикой. В болоте из-под земли били теплые родники.
Дальше идти было трудно: горячо стало ногам, а впереди из расселин вырывались клубы черного дыма.
В этом удивительном ущелье Люрюлюё прожил до глубокой осени и, вернувшись в зимовье, рассказал о случившемся родичам.
Нганасане не знают лжи. Вдобавок, Люрюлюё был уважаемым человеком, ему поверили безусловно. Но хотя соблазн был велик, никто не решился проникнуть по следам Люрюлюё в ущелье, — шаман объяснил, что Люрюлюё забрел в жилище хозяина огня и избегнул наказания только потому, что хозяин в то время был в отлучке.
— Услышь я все это много лет назад, — задумчиво сказал Андрей, когда члены экспедиции возвратились к себе, — я голову б дал наотрез, что там вулкан. Теперь я иначе смотрю на вещи. О вулканах на Таймыре речи быть не может. Есть только одно объяснение, и оно нас устраивает, как нельзя более: горел пласт угля. Горит ли он сейчас? Посмотрим.
И вот, спустя много дней пути, они вступили, наконец, в скалистый лабиринт, преддверие Бырранги, где молодой Люрюлюё из рода Нерхо когда-то играл в прятки со смертью.
Здесь пути разделились. Народ нга двинулся по берегу озера Таймыр, богатого рыбой, а экспедиция Андрея с Тынты Куркиным углубилась в неизведанные ущелья.
Глава 7
— Что мы знали о Бырранге, — говорил Андрей, откалывая куски камня, и с любопытством их рассматривая. — В Москве меня напутствовали словами: Бырранга похожа на Пай-Хой. А что такое Пай — Хой? Горная страна, северное продолжение Урала. Из этого делалось предположение о богатствах недр Бырранги…
Закладывая разведочные шурфы на южном склоне, экспедиция подолгу скиталась в скалистых лабиринтах Бырранги, взбиралась на плоские вершины, двигалась узкими распадками и, покружив в горах, каким-нибудь ущельем неожиданно выходила снова к глубокому озеру. Там устраивалась обычно дневка. Озеро кишмя кишело рыбой; блеск рыбьей чешуи и солнечной ряби слепил глаза. А за спиной громоздились серые камни, глыбы камней, занесенные снегом.
— А Куркин наш все принюхивается: не тянет ли откуда дымком, — сказал, улыбаясь, ботаник, — и все приглядывается: нет ли среди скал травы и деревьев.
— Правильно, — невозмутимо подтвердил старый охотник, раскуривая трубку, — я хорошо начальника понял. По следу гари под землей уголь найду. Где пожар под землей горит, там значит много угля есть!
Но кончался уже и август, а нигде не попадалось еще описанное Люрюлюё ущелье с жимолостью, шиповником и целой рощицей лиственниц. Скалы были по-прежнему угрюмы, скаты ущелий безлесны, и снег лежал на дне горных долин.
Андрей и его спутники подступили к подножью центрального, самого высокого хребта.
Снеговое облако, зацепившись за острые зубья скал, вяло перевалило через хребет и поползло вниз, сея мокрые снежинки. Когда же белесая пелена раздернулась, Андрей увидел в нескольких шагах перед собой что-то черное.
Это были огромные закоптевшие камни.
Раздались голоса других участников экспедиции, шедших широким фронтом по ущелью.
— Андрей Иванович, сюда, скорей, — звали они. — Нашли стоянку первобытного народа! Удивительное открытие! Остатки кузнечного производства!
— Не верю глазам своим! — бормотал этнограф, ползая на четвереньках по земле и разглядывая в лупу комки шлакообразной массы. — Не верю! Помилуйте, железный век, и где, за 75-ой параллелью. Эвенки, и те кузнечных печей не видали в глаза до прихода русских. Всюду на Севере до самого последнего времени каменный век был, каменный!..