А сами они что на этот счет думают? — гадал Джек, глядя, как эти двое поглощают пищу в темном углу зала. Они ни с кем не разговаривали, даже друг с другом. Может, немые? Каково это — быть проданным в рабство собственным отцом?
Когда гости наелись до отвала, брат Айден рассказал историю про младенца Иисуса. Ужас до чего интересно, аж дух захватывает: тут тебе и ангелы, и пастухи, и животные, согревавшие божественного малыша своим дыханием. Джек попытался вообразить себе огромную звезду, что указывала путь царям с Востока. Какое, должно быть, чудесное зрелище!
Потом монах завел на латыни «Слышим ангелов с небес», приглашая остальных подпевать. Однако никто из поселян латыни не знал: они могли только подтягивать ему нестройным гулом. Зато позже все воздали должное святочным песням. Кузнец зычно ревел «Остролист и плющ», а его хорошенькие дочки в паре со своими ухажерами отплясывали между столами.
Бард, устроившись в тени, слушал. Арфу он не принес. Малый Йоль и святочные обряды принадлежали ему, а вот Великий Йоль он любезно уступил брату Айдену. Джек надивиться не мог, как сдружились эти двое. Монахи в большинстве своем осуждали и порицали древние обычаи, но брат Айден был не из таких.
Когда, после гибели Святого острова, брат Айден доковылял до деревни, он себя не помнил от горя. В ту пору Барда тоже почитали сумасшедшим; на самом же деле дух старика путешествовал в обличье птицы. Когда Бард вновь воссоединился со своим телом, он принял монаха к себе.
«Это самое меньшее, что я могу сделать, после того как доставил всем столько хлопот», — объяснял он.
Джек подобного великодушия не разделял, потому что кому, как не ему, поручили заботиться о брате Айдене. Ему полагалось приглядывать за тем, чтобы монах был накормлен и время от времени выходил из дома поразмяться. Джек прогуливался с ним по взморью и вынужден был слушать его вечное нытье. Ну да, товарищей брата Айдена постигла страшная участь, однако ж никто из скандинавов не унизил бы себя бесконечными жалобами на судьбу.
Каждую ночь Бард играл на арфе, Джек пел, а брат Айден с остекленевшим взглядом сидел у очага.
«Музыка несет в себе исцеление, — объяснял старик. — Тебе кажется, будто Айден не вслушивается, но это не так. Дух его заперт, словно в ловушке, в объятой пламенем библиотеке Святого острова. Мы поможем ему спастись».
Постепенно кошмары оставили монашка, и тот снова обрел способность самостоятельно о себе заботиться. Селяне построили ему небольшую хижину в форме улья, и он переселился туда.
Брат Айден был трогательно благодарен Барду и никогда ни словом не порицал проклятых язычников.
Пир в честь Великого Йоля постепенно сходил на нет. Жены паковали с собой остатки еды и расталкивали блаженно задремавших мужей. Кузнеца понесли домой рабы; кое-кого из фермеров пришлось бесцеремонно вытолкнуть за порог. Наконец зал опустел.
— Не пора ли нам? — спросила мать.
Она уже закутала Люси в шерстяной плащ.
— Еще нет, — возразил отец. — У меня тут одно дельце есть. Подождем, пока Бард не уйдет.
Бард тотчас насторожился, и от внимания Джека это не укрылось. Впрочем, у старика всегда ушки на макушке.
— Разговор, чего доброго, затянется, — объяснил отец. — Не хочу тебя задерживать: ты небось не чаешь поскорее до постели дойти.
— Я совершенно не тороплюсь, — заверил Бард.
— Да дело-то скучное…
— Я — не заскучаю, — сердечно откликнулся старик.
Отец нахмурился, но тут же деловито обернулся к вождю.
— Я насчет Пеги.
— Девчонка никак что-то натворила? — полюбопытствовал вождь, откидываясь на скамье назад и вытягивая ноги.
— Нет-нет, я о другом. А скажи, как там у нее со здоровьем?
Странный вопрос, удивился Джек.
— Да как у всех детей. Ну, простужается иногда, бывает.
— Работница хорошая?
— А! — Вождь внезапно оживился: сонливости как не бывало. — Работница отменная, таких еще поискать! От горшка два вершка, а вкалывает — просто диву даешься!
— Джайлз, ты чего такое задумал? — встрепенулся Бард.
Люси — сна ни в одном глазу! — нетерпеливо подталкивала отца.
— Это дела хозяйственные, — отмахнулся отец.
— К тебе каждый день мальчишки приходят помогать, — напомнил Бард. — Чего еще тебе понадобилось?
— Да вот надумал прикупить несколько коров, чтоб масло да сыр делать.
Об этих планах Джек слышал впервые. У отца и так хлопот полон рот, дополнительной работы он уже не потянет, даже с помощью деревенских ребят. Такую договоренность придумал Бард, чтобы освободить Джека и заполучить его в ученики. Отец держал кур, голубей, гусей, тридцать овец, а мать хозяйничала на пасеке и в огороде, где росли целебные травы. Летом сажали овес, бобы и репу. Куда тут еще и коровы-то?