— Как так?! — поразился я, когда мы вернулись из консульства в машину и я опять увидел на лице Виктории её самодовольную и наглую ухмылку. — Как у тебя это получается?!
— Ты о чём? — спросила она, развалившись в водительском кресле и небрежным движением руки застегнув ремень безопасности.
— О преображениях твоих.
К слову сказать, мы с ней успели уже перейти на ты.
— Привычка, — коротко ответила Вика. — За долгие годы я научилась выглядеть такой, какой меня ожидают видеть другие. Я долго оттачивала этот образ, доведя его до совершенства. И он очень помогает мне добиваться своих целей в жизни. И я… знаешь, я, наверное, его по-своему люблю. Мне нравится впечатление, которое я произвожу на окружающих. И это сладкое чувство обмана очень радует меня и волнует. Но господи! Как же заё…ывает меня порой носить этот образ чрезмерно долго, когда нельзя расслабиться и выкрикнуть трёхэтажный мат. Это бывает так утомительно — не иметь возможности быть самой собой. И с мужчинами у меня постоянно не клеилось по той же причине. Они влюблялись в нежную, женственную девушку, а мне хотелось сделать так.
Вика сгребла меня в свои объятия, ухватила за волосы и, запрокинув мою голову назад, впилась в губы властным берущим поцелуем. Она долго наслаждалась им, исследуя языком мой рот, удерживала меня в своём крепком захвате и отпустила только тогда, когда почувствовала, что я размяк и поддался. И на лице её при этом светилось неописуемое удовольствие.
— Думаю, что очень редкий парень позволил бы мне обращаться с собой подобным образом, — сказала Виктория. — Поэтому-то я редко решалась свои желания воплощать. А обычная женская роль в постели меня ну совершенно не устраивала. Я подумала уж было, что я лесбиянка какая-нибудь, попробовала себя с женщинами, и… снова облом. Не возбуждало меня женское тело, понимаешь? И не было никакого желания им овладевать.
— А кто тебя возбуждает? — поинтересовался я.
— Мужчины. Но далеко не всякие. Я обожаю молоденьких и изящных. Такого парнишку приятно было бы потискать и пощипать, а потом распять его на постели, поглотить собой и трахнуть. М-м-м, всласть насладиться его восхитительным беззащитным телом.
Это было так проникновенно и страстно сказано, что я даже облизнулся от удовольствия.
— И что? — спросил я нетерпеливо.
— А ничего. Фантазии так и остались фантазиями.
— Почему?
— Ну… как-то не сложилось. Мужчины быстро пугались моего напора, и стоило мне к стеночке их припереть, как тут же сбегали. А потом я вообще перестала делать попытки. Решила, что мне с моими извращёнными вкусами ничего не светит. Бля-а-а! Как же мне не хватало пария! — воскликнула Вика. — Я стала догадываться об этом совсем недавно, когда про Форсу узнала и про сексуальное рабство. Мне уже тогда пришла в голову интересная мысль, что я могу владеть мужчиной так, как захочу, и он вынужден будет мне подчиняться, потому что он — моя собственность. Знаешь, меня очень заводит это принуждение, и рабство, как мне кажется, уже стало моим фетишем. Возможность владеть ангелочком прекрасна, но возможность владеть пленным ангелочком опьяняет меня ещё больше.
— Значит, взаимность не играет для тебя большого значения? — спросил я. — Допустим, мужчине и ты сама, и характер твой очень нравится. Неужели тебе не будет от этого приятнее?
— Конечно, будет. Ответные чувства дают радость другого сорта и не менее высокий уровень удовольствия. Я, когда с тобой встретилась и попыталась… первый раз попыталась сделать так, как мне хотелось, а ты вдруг поддался. Когда я увидела в твоих глазах одобрение и удовольствие от моей власти, это было… что-то невообразимое. Никогда такого яркого наслаждения я не испытывала. Никогда не чувствовала себя настолько глубоко удовлетворённой. И это осознание, что исполняются мои самые заветные и извращённые фантазии, делало меня очень счастливой. Знаешь, я порой жалею, что у меня нет члена, — хищно усмехнулась Вика, — я бы засадила тебе прямо сейчас, оттрахала бы и накончала внутрь. Пометила бы тебя своей спермой. М-м-м, это единственная фантазия, которая осталась ещё не воплощённой. Но я слышала, что на Форсу есть голубое удовольствие, которое…
— А золотой дождь? — спросил я, поспешно уводя разговор с шокирующей меня темы. — Откуда у тебя этот фетиш?
— Хи-хи, испугался, — рассмеялась Вика и потрепала меня по волосам. — А это одного поля ягоды. Струёй можно тоже проникнуть и пометить мужчину. Первый раз золотой дождик я увидела в каком-то порно и до чёртиков от него завелась. Но ты уже понял, наверное, что больше всего цепляет меня в этом фетише именно проникновение. Когда ты свободно пропускал в себя мою воду, я испытывала яркое психологическое блаженство, от осознания, что заполняю тебя частичками своего тела и будто захватываю твою территорию своими войсками. А ещё ты так приятно сосал мою письку, что переживаемые мной ощущения просто идеально сочетались с фантазиями, будто я вставила член тебе в рот, очень глубоко его засадила и мощно так извергаюсь. Хоть и происходило это без оргазма, но всё равно психологически было очень кайфово. Однако предложить подобное мужчине… я бы никогда не смогла. Да и мало кто сможет выдержать такие экстремальные игры.
— Ну есть ведь и на Земле любители "золотого дождя". И кто-нибудь из них, возможно, способен справиться с… такими задачами. Только в интернете поискать или клич кинуть — мигом сбегутся.
— Я публичная личность, Дим. И никаких кличей посылать не могу. А если информация об этом увлечении станет достоянием моего окружения, то на карьере можно ставить крест. Да и не подойдёт мне любой мужчина. Я хочу себе невинного ангелочка, а не какого-нибудь старого извращенца-толстяка с лысиной на голове и сальным взглядом.
— Ясно. Так я вроде тоже на роль ангела не гожусь.
— Хм-м-м, — промурлыкала Вика, хитро улыбаясь. — Ну не всем же быть ангелами. Ты вполне себе ничего. Молоденький, привлекательный, и личико симпатичное. Встретив тебя, я поняла, что либидо моё гораздо менее разборчиво, чем я ожидала. Мне, оказывается, ещё нравятся молодые и не шибко накачанные мужчины, особенно если они парии. И эти листики на твоей шее такие классные, охо-хо. Я несомненно рада нашей встрече. Ты просто не представляешь, как мне с тобой легко. Я могу быть собой, не притворяясь, и не волноваться о том, примешь ты меня или нет. Потому что ты лишён права не принимать меня. И это избавляет меня от кучи разных переживаний. Я чувствую себя свободной в своих желаниях. Я ощущаю защищённость и вседозволенность. И это невероятно о…уенно. А ещё меня очень радует, что я тебе нравлюсь. Интересно, это общее свойство париев или твоё индивидуальное чувство? Мариша сказала мне, что парии постепенно привязываются к своим хозяйкам. Чем больше листиков женщина оставит на его шее, тем более сильную потребность он будет испытывать в ней. Ох! Это так меня заводит. Наполнять мужчину собой и чувствовать, как он ко мне прикипает. Боже! Восхитительно!
— Ва-а-а-а-а! — услышал я громкий стон сёкаи и, вздрогнув, посмотрел на Вику. Но та, похоже, не слышала никаких левых звуков. Как ни в чём не бывало Лепницкая потянулась к ключу зажигания и завела мотор.
— Ладно, хватит болтать, — вздохнула она. — Пожалуй, пора ехать. У меня ещё планы на сегодня есть.
«Ты чего меня так пугаешь», — мысленно обратился я к Маре, когда машина тронулась с места.
— Она очень вкусная, — ответила дух. — Просто офигенно! Я чуть не кончила, пока слушала её.
«Хорошо тебе так говорить, когда на задницу твою никто не покушается».
— Хи-хи, во-первых, я и не против, — весело ответила Мара. — И если захочется тебе, то всегда можешь погостить своим огурчиком в моей грязной дырке. А во-вторых, чего тебе бояться? Вика ведь не мужчина и члена у неё нет.