Часть 4
- Есть чего поесть? - спросил его Вэн.
Не то, чтобы время в дата-центре так быстро летело, просто был уже полдень. Феликс похлопал по карманам. Завхоза они назначили только после того, как каждый стащил себе чего-нибудь перекусить из автоматов. Феликсу достался десяток батончиков и несколько яблок. Он взял и пару сэндвичей, но благоразумно съел их до того, как они зачерствели.
- Один батончик остался, - сказал он.
Утром он заметил, что его пузо несколько уменьшилось в диаметре, и даже немного обрадовался этому факту. Потом вспомнил, как Келли подшучивала над его весом и заплакал. А потом съел ещё два батончика, и, таким образом, остался с одним.
- А, - сказал Вэн. Его лицо осунулось ещё сильнее, а плечи почти не выделялись на фоне костлявой грудной клетки.
- Держи, - сказал Феликс. - Голосуйте за Феликса!
Вэн взял у него из рук батончик, и положил его на стол.
- Знаешь, я бы хотел отдать его тебе со словами "нет, не могу", но я зверски голоден, так что давай я просто возьму и съем его, ладно?
- Сойдёт, - сказал Феликс. - Ешь.
- Как выборы? - спросил Вэн, когда покончил с батончиком и облизал обёртку.
- Не знаю, - ответил Феликс. - Давно не проверял.
Несколько часов назад он выигрывал с очень небольшим отрывом от соперника. В таких делах отсутствие собственного ноутбука - серьёзный минус. В серверных прозябал ещё десяток таких же бедолаг как и он, которые выскочили из дома, не подумав захватить какую-нибудь штуковину с Wi-Fi.
- Ты проиграешь, - сказал словно из ниоткуда появившийся Сарио. В дата-центре он прославился тем, что никогда не спал, подслушивал разговоры и устраивал в реале споры, от которых разило душком юзенетовского флейма.
- Победит тот, кто поймёт пару очевидных вещей, - он сжал ладонь в кулак, а потом начал отгибать по пальцу на каждую из этих самых вещей, - Во-первых: террористы используют инет, чтобы уничтожить мир и нам, прежде всего, нужно уничтожить Сеть самим. Во-вторых: даже если я ошибаюсь, вся эта затея - полный бред. Генератор скоро сдохнет. В-третьих: если даже не сдохнет, то всё равно бред, потому, что всё вернётся на круги своя, и твой "новый мир" никому не будет нужен. В-четвёртых: у нас кончится провизия до того, как мы прекратим драть глотки по поводу того, стоит выходить наружу или нет. У нас есть шанс помочь миру выкарабкаться: мы должны вырубить Сеть и, таким образом, отрезать доступ к ней злодеям. Либо, вместо этого, переставлять мебель на мостике твоего персонального "Титаника" во имя сладких мечтаний о "независимом киберпространстве".
Тут Сарио был прав. Горючего оставалась на два дня (снижение нагрузки на Сеть продлило время работы генератора). И если предположить, что его гипотеза верна, и интернет в первую очередь используется как средство, помогающее ввергнуть мир в ещё больший хаос, то отключить его было бы самым верным делом.
Но сын и жена Феликса были мертвы. Он не хотел возрождать старый мир. Он хотел новый. Старый мир имел одну особенность: в нём не было места для Феликса. Больше не было.
Вэн продолжал чесать свою покрасневшую шелушащуюся кожу, и перхоть вместе с чешуйками кожи порхала в тяжёлом влажном воздухе. Сарио поморщился.
- Отвратительно. Мы, между прочим, дышим очищенным воздухом. Какая бы зараза у тебя ни была, распылять её перед системой вентиляции - в высшей мере антисоциально.
- А ты у нас ведущий эксперт в мире по вопросам антисоциальности, Сарио, - прекратил чесаться Вэн. - Вали отсюда, пока тебя не обжали до смерти! - и он похлопал по висящим на поясе обжимным пассатижам, как стрелок с Дикого Запада по кобуре пистолета.
- Да, я антисоциален. У меня синдром Аспергера, и я уже четыре дня не принимал лекарств. Съел?
Вэн снова почесался.
- Извини, - сказал он. - Я не знал.
Сарио рассмеялся.
- О, это ты сильно. Готов поспорить, что три четверти этого сборища почти аутисты. Что касается меня, то я просто козёл. Но я не боюсь говорить правду, и потому я лучше тебя, придурок!
- Проваливай, долбоклюй, - сказал Феликс.
Когда Феликса избрали первым за всю историю человечества премьер-министром киберпространства, топлива у них оставалось где-то на день. Первый подсчёт голосов был сорван ботом, который наспамил во время выборов, и они потратили ещё день на их пересчёт.
Но к тому времени всё это уже казалось бредом. Половина дата-центров осталась без электричества. Гугловские карты плотности запросов у Queen Kong выглядели всё мрачнее, и мир уходил в оффлайн. У неё правда был рейтинг новых популярных запросов - в основном, касавшихся здоровья, крова, санитарии и самозащиты.
Нагрузка, которую создавали черви, тоже снизилась. Большинство домов пользователей остались без света, так что и их заражённым компьютерам не от чего было работать. Бэкбоны работали и исправно мигали на карте, но вести из дата-центров поступали всё более безнадёжные. Феликс не ел целый день. Нечего было есть и в центре управления трансокеанской спутниковой связи.
Вода тоже подходила к концу.
Когда к нему пришли Попович и Розенбаум, всё что он успел - это ответить на несколько писем с поздравлениями и запостить написанную заранее речь в ньюсгруппы.
- Мы собираемся открыть двери, - сказал Попович.
Как и все, он потерял в весе и запаршивел. От него пахло как от ящиков с мусором, простоявших под палящим солнцем на рыбном рынке весь день. Феликс не сомневался, что сам пахнет не лучше.
- На разведку собрались? Поискать горючего? Можно назначить комитет по этому вопросу - отличная идея.
Розенбаум с грустью покачал головой.
- Мы пойдём искать наши семьи. Что бы снаружи ни было, его уже нет. А может и есть. В любом случае, вечно тут сидеть не получится.
- А кто же за Сетью следить будет? - спросил Феликс, уже зная ответ.
- Мы напишем тебе администраторские пароли ко всему, - сказал Попович.
Его руки дрожали, а глаза были затуманены. Как и у многих курильщиков, застрявших в дата-центре, у него за эту неделю едва не поехала крыша. Продукты, содержащие кофеин, закончились два дня назад. Курильщикам пришлось совсем туго.
- А я просто останусь тут и буду следить, чтобы ничего не упало?
- Ты и те, кому это ещё важно.
Феликс знал, что шанс был упущен. Намерения за выборами стояли самые благородные, но если посмотреть на вещи трезвым взглядом, вся эта затея была лишь поводом оттянуть решение о дальнейших действиях. Проблема состояла в том, что дальше было делать нечего.
- Я не могу заставить вас остаться, - сказал он.
- Да, не можешь, - Попович развернулся и вышел. Розенбаум посмотрел ему вслед, а потом положил руку Феликсу на плечо и крепко сжал его.
- Спасибо тебе, Феликс. Мечта была прекрасная. Может, мы действительно найдём еду и горючее, а потом вернёмся.
У Розенбаума была сестра, с которой он в первые дни кризиса поддерживал связь по мессенджеру. Потом она перестала отвечать. Сисадмины разделились на тех, кто успел попрощаться с родными и близкими, и тех, кому это не удалось. Каждая сторона считала, что другой повезло больше.
Розенбаум и Попович запостили весть о своём уходе во внутреннюю ньюсгруппу - всё же, они оставались гиками. На первом этаже их ждал небольшой почётный караул из других гиков, которые, пока они шли к шлюзу, провожали их взглядами. Они набрали код на клавиатуре и железные заслонки поднялись. Они вошли в вестибюль, и опустили заслонки. Когда внешние двери открылись, снаружи оказалось очень светло и солнечно, и, если не принимать во внимание то, что они были в полном одиночестве, вполне обыденно. Ужасно обыденно.