Картер был человеком, непохожим на других мужчин, в нем было чувство выживания, его чувство самосохранения было намного сильнее, чем обычно. Не раз он выполнял задание полумертвым от ран или истощения. Там, где другие пытались и терпели неудачу, Картер никогда не подводил.
Иногда ему было скучно в перерывах между заданиями. Но в другое время, например, в этот момент, он с нетерпением ждал следующих тридцати дней принудительного отдыа, так это называлось. После такого задания, как у него, требовалось, чтобы он отдохнул месяц или около того. Однако после того, как его выписали из больницы, у него не было реальной причины оставаться в Аризоне, поэтому он полетел обратно в Вашингтон и хотел вернуться. Но он не собирался оставаться в городе надолго.
Он спустился на эскалаторе в зону приема багажа, где через несколько минут забрал свои два кожаных чемодана, а затем направился к зоне посадки пассажиров.
Он выбрал правильное время. Коричневый «Мерседес-450SL» с откидным верхом, приподнятым навстречу холодному осеннему воздуху, подъехал, и багажник распахнулся.
Улыбаясь, Картер швырнул свои сумки в багажник, захлопнул крышку багажника и забрался на пассажирское сиденье в объятия высокой рыжеволосой красавицы с большими влажными карими глазами и теплыми чувственными губами. Они долго целовались, пока такси позади них не запищало.
Они отодвинулись друг от друга, и Сигурни Вельтман посмотрела в темные глаза Картера. Она слабо улыбнулась и покачала головой.
— Ты выглядишь чертовски, знаешь ли, — сказала она. Голос у нее был мягкий, нежный, с коннектикутским акцентом высшего класса.
Картер ухмыльнулся. — Не совсем такие слова, которые, как я думал, я услышу, — сказал он.
«Я исправлю это».
"Обещаешь?"
— Обещаю, — сказала она, смеясь. Она включила передачу и плавно отъехала от бордюра, разогнавшись по длинному пандусу до главного выхода из аэропорта.
Картер закурил одну из своих самодельных сигарет, его инициалы были выбиты золотом на фильтре, и откинулся на спинку толстого, мягкого кожаного сиденья. Ему пришлось признаться себе, что он устал. Накануне, вопреки предписаниям доктора, он совершил пробную пробежку по очень сложному курсу AX для уверенности в пустыне. Его время было одним из самых медленных в его жизни, и он был зол на себя. Однако руководитель курса был поражен.
«Помедленнее, Картер, — крикнул он в конце. «Обычный человек был бы мертв на полпути. Что, черт возьми, ты пытаешься доказать?
«Я просто хочу остаться в живых в следующий раз, Роджер», — сказал Картер.
— В следующий раз такого не будет, если ты продолжишь в том же духе.
Картер и Роджер Колдуэлл вспомнили прошлое. Толстошеий, мускулистый инструктор курсов уверенности когда-то был первоклассным агентом AX. Из-за особенно трудного и грязного задания у него отсутствовала одна рука, сломаны кости обеих ног и осталась только одна почка. Его отстранили от боевых действий, но его выздоровление было не чем иным, как чудом. В те дни он был крутым человеком. Картер очень уважал его.
— Отдохни, погрейся на солнышке, выпей немного и встреться с милой женщиной, которая не поднимет тебе кровяное давление. Затем приходи через месяц, и мы посмотрим, сможете ли вы бросить вызов курсу».
«Думаю, я так и сделаю», — сказал Картер. — И у меня есть на примете идеальная дама, с которой можно это сделать.
Сигурни была разведенной дочерью Карла Стернса, специального советника президента по вопросам безопасности. Ее бывший муж был западным немцем. Он работал атташе в посольстве Германии в Вашингтоне. На самом деле они не были созданы друг для друга, и брак продлился недолго, но они все еще были друзьями. Теперь мужчина был женат на приятной, простой баварке, и у них было двое детей. Сигурни однажды сказала Картеру, что чувствует себя почти как тетя этих детей. Это было очень странно.
Иногда она работала по контракту с AX. С ее красотой, уравновешенностью и очевидным умом она была естественной на любой вечеринке в иностранном посольстве, где могла легко собрать необходимую информацию.
Они с Картером встретились на одном из таких приемов, которые он обычно ненавидел, и тут же поссорились. Будь она проклята, если какой-нибудь мужчина будет говорить ей, что делать.