– Такая бумага не одна на свете, – промолвил он. – Согласие вашего воина записано на многих бумагах. И никто уже не вернет его назад. Я свое сказал. Вы сами хорошо знаете, что для Белого Отца сила вашего племени ничто. Он дарует вам спокойную жизнь. Выбирайте. А я обещаю вам, вожди, что в резервациях вы сохраните свою власть, и Белый Отец каждый месяц будет давать вам деньги.
Он поднял глаза на Танто, который все еще стоял у костра:
– Тебе, сын Высокого Орла, мы тоже можем дать денег, если только ты будешь рассудительным и поймешь, как слабы твои руки.
Я почувствовал, как все затаили дыхание. Мне показалось, что Танто бросится на белого. Но он только крикнул:
– Довольно!
Он хотел сказать еще что-то, но отец сдержал его гневным и быстрым движением руки. Танто осмелился кричать на совете тогда, когда молчат вожди! Танто сел и опустил глаза, чтобы не видеть насмешливой улыбки на лице Вап-нап-ао. Отец же взглянул на вождей и спросил спокойным и будто усталым голосом:
– Вожди слышали, что сказал Белая Змея? Я, Высокий Орел, жду ваших слов.
И тогда случилось страшное…
Два воина со славными именами, вожди, подвиги которых были известны всем, вынули из-за поясов ножи и вонзили их в землю. Это были Воющий Волк и Дикая Выдра.
Воющий Волк сказал:
– Мои братья знают, что я не ведаю страха. И я никогда не поворачивался спиной к смерти. Слова Вап-нап-ао – это слова злого врага. Но Вап-нап-ао говорит правду. Наше племя слабо перед силой белых людей. У них оружие, которое мечет молнии и от которого все гибнут, как муравьи в пылающем лесу. Я вождь рода Чикорнов и хочу, чтобы мой род жил, а не умирал… Я хочу, чтобы женщины моего рода пели свадебные песни, а не песни смерти. Поэтому я поставлю свой знак на говорящей бумаге Белого Отца.
Дикая Выдра поднял руку в знак того, что и он хочет говорить, и лишь сказал:
– Я сделаю так же.
Никогда еще я не знал, каким страшным может быть молчание. Я закрыл глаза. Сова стиснул свои пальцы на моем плече, и я слышал, что он дышит, как смертельно раненный. Его родители принадлежали к роду, где вождем был Дикая Выдра. Что делать? Ничего, кроме отчаяния и стыда, не осталось для нас на свете. Чаша не была чащей, озеро не было озером. Вокруг костра свободных шеванезов сидели старые женщины, перепуганные голосом Вап-нап-ао. Я не мог открыть глаза, так как боялся, что, если сделаю это, из них польются слезы, как у слабой женщины.
Но тогда заговорил мой отец. Хотя произошло страшное, голос его был, как всегда, спокойным.
– Видели ли когда-нибудь вожди Чикорнов и Викминчей земли, которые дарит им Белый Отец? Видели ли их глаза людей, которые живут там? Отвечай, Воющий Волк.
Тот отрицательно покачал головой:
– Нет, Высокий Орел. Я слышал, что это такие земли, где трудно встретить оленя и медведя. Люди там питаются мясом маленьких животных – и руки их слабеют. Но я не хочу, чтобы весь мой род переселился в Пещеру Безмолвных Воинов – Пещеру Смерти Я хочу, чтобы наши мужчины, женщины и дети остались живы.
Отец взглянул на Горькую Ягоду. Тот встал, повернулся к своему типи и подал какой-то знак. А отец сказал:
– Ты хочешь, чтобы остались живы мужчины, женщины и дети твоего рода. Я же хочу этого не только для одного рода, а для всего племени. Но жизнь на тех землях, которые дают нам белые люди, хуже, чем жизнь койотов в долине Земли Соленых Скал, где паршивеют их морды и животы присыхают к костям.
В это время около костра началось какое-то движение и послышался громкий шепот. От типи Горькой Ягоды два воина вели страшно худого человека, которого никто до сих пор в нашем селении не видел. Наверное, отец приказал шаману спрятать его в своей палатке.
Сколько лет было чужому – отгадать невозможно. Волосы его были еще совсем черные, но лицо и фигура, как у старика. Глаза блестели, словно поверхность стоячей воды, но взгляд был какой-то невидящий. Ноги у него подгибались, и весь он дрожал, будто столетняя женщина. Одетый в лохмотья, он походил на сломанную ветром осину с ободранной корой.
По знаку шамана он начал говорить:
– Я из племени кри, меня зовут Длинный Нож. Семь Больших Солнц тому назад наш вождь подписал бумагу Белого Отца, и мы пошли жить туда, куда приказали белые из Королевской Конной. Я был тогда молодым воином и только ввел жену в свою палатку. Мы пошли без борьбы, поверив в доброту белых людей. Но они окружили выделенную для нас землю проволокой, запретили нам носить оружие и охотиться. Да на той земле легче было встретить крысу, говорящую по-человечьи, чем зверя, достойного стрелы охотника. Белые давали нам еду, но от той еды у детей выпадали зубы, и они старели, до того как становились взрослыми. К нам приходили разные белые люди. Приказывали одеваться в праздничные одежды, сажали перед черными коробками и потом показывали пас на бумаге. Давали за это деньги, и наши люди брали их, но еды все равно никогда не было вдоволь, хотя раньше нам ее обещали много. Мы стали болеть болезнями белых; мужчины плевали кровью, а женщины рожали слабых, больных детей.
Казалось, что вся земля затихла и даже луна на небе остановилась на своем пути, чтобы послушать человека из племени кри. Только двое белых перешептывались между собой, размахивая руками. Вап-нап-ао поднял руку вверх:
– Ты откуда прибыл?
Кри наклонился к нему, протянув руку и пальцем целясь, как ножом.
– Я убежал. Убежал из-под Онтарио и никогда туда не вернусь.
– Убежал? – тихо повторил Вап-нап-ао.
А кри начал кричать:
– Вы, проклятые! Вы украли нашу землю! Вы сломили нас силой, обманули обещаниями! Вы приказываете сдыхать свободным племенам! Или мало у вас земли? Или мало вам ваших рек и морей, равнин и гор, что вы захватываете чужие? Кто вы – послы Белого Отца или послы Духа смерти?
Кри задыхался, на него напал кашель, согнув его пополам. Он упал бы лицом в костер, если бы воины не поддержали его.
Вап-нап-ао презрительно махнул рукой.
– Слушай, кри. Ты… – начал он.
Но тут прозвучал голос отца, громкий и грозный:
– Молчи, Вап-нап-ао! Ты уже сказал свое слово. Теперь буду говорить я, вождь свободных шеванезов.
Все повернулись к отцу. Он вынул из-за пояса нож, протянул перед собою левую руку и надрезал ее у ладони.
Кровь потекла тонкой струйкой и начала впитываться в землю. Отец сказал:
– Я, Высокий Орел, вождь свободного племени шеванезов, еще раз заключаю братство крови с моей землей и говорю: только смерть может разлучить меня с нею.
В полном молчании вытянул вперед руку Воющий Волк и сделал то же. За ним Дикая Выдра, потом все вожди родов. Капли крови впитывались в землю, землю свободных индейцев, скрепляли с ней братство крови вожди родов, воины и юноши.
Вап-нап-ао сидел неподвижно и только водил вокруг глазами – смотрел, как свободное племя шеванезов отвечает на приказ белых.
Глава XII
Послы белых покинули селение в ту же ночь. Их провожали Овасес и Танто. Уехали также вожди других родов. В селение вернулись воины с конями, но уже утром разъехались по чаще. Мало времени осталось в этом году для охоты. Было известно, что скоро вернется Вап-нап-ао, и нашему преследуемому племени снова придется скрываться и блуждать среди лесов и гор. Мы заключили братство крови с нашей землей, но в селении не было слышно песен.
Я ждал возвращения брата и даже не побежал с Совой в чащу, где мальчики из рода Капотов напали на след целого стада оленей. Я ждал брата перед его палаткой с самого утра, хотя знал, что он вернется не раньше полудня. О чем я думал? Не помню. Мои мысли были быстрыми и беспорядочными, как дождевые тучи, гонимые весенним ветром. Закрыв глаза, я представил всю свою жизнь: слышал песенки матери, которые она пела, когда я был еще малышом ути, видел, как я боролся с лосем над Длинным Озером, дорогу к лагерю Молодых Волков, как я стрелял в орла, как на меня смотрели воины из Пещеры Безмолвных Скал, слышал рассказ Овасеса о Прекрасной и Идаго…