За день розовый скворец съедает 70 саранчуков. В средней стае скворцов 200 птиц. За день такая стая съест 14 000 саранчуков. Вес саранчука 3 грамма. Сорок два килограмма саранчи в день!
В средней гнездовой колонии розовых скворцов 1000 птиц. Такая колония съедает за день 210 килограммов вредной саранчи. А за месяц? А за лето? А за год? А вместе с птенцами?
А ведь бывают колонии и в 20 000 птиц. И у каждой пары по пять птенцов. Посчитайте-ка сами!
В 1938 году в самом сердце суровой пустыни Бет-пак-Дала нашли зверька, которого до этого никто не знал. Даже зоологи удивленно развели руками: ни в каких списках такой зверек у них не значился. Но раз он есть, то надо его описать, назвать и определить, к какому роду-племени отнести.
Назвали зверька селевинией — в честь ученого Селевина В. А., который этого зверька нашел. Потом стали думать, к какому же роду относится селевиния? И тут оказалось, что среди всех зверей земного шара нет такого рода! Может, тогда хоть семейство подходящее есть? Семейство все-таки шире, чем род. К семейству кошек, например, относят и огромного дикого тигра и маленькую домашнюю кошку. Но и семейства для селевинии подходящего не нашлось!
Загадал зверек ученым загадку. Пришлось придумывать для него не только новое имя, но и новый род и новое семейство. Так и появилось в огромном отряде грызунов новое семейство селевиниевых, новый род — селевиниевые, и новый вид — селевиния.
Живет этот симпатичный зверек в пустыне Бет-пак-Дала, и нигде в мире его больше нет.
Селевиния на редкость ручной зверек. И ловят его просто руками. Поймают, посадят на ладонь — и он сидит себе спокойненько, умывается. Как будто бы на руках вырос. И даже угощение из рук сразу берет.
На другой же день неволи при виде человека садится на задние лапки и смело тянет навстречу передние: просится на руки. Берет с ладони жуков и кузнечиков, пьет с пальца воду. Сидя на ладони, любит причесываться и умываться. И никогда не кусается.
Дикий зверек, а совсем ручной.
Когда на пустыню опускаются сумерки и пустынные кузнечики заводят свои трескучие песни, селевиния выходит на охоту. Насторожив чуткие широкие уши, она поводит ими, как антеннами пеленгатора. Нацелившись ушами на ближнего кузнечика-певуна, она бежит к нему неслышно, но быстро. Кузнечик поет на самой вершине боялыча. Кузнечик чувствует себя там в безопасности: если кто снизу к нему полезет — он услышит, если кто налетит сверху — он увидит. Увидит, сразу разожмет лапки и камнем упадет в самую гущу колючего куста: попробуй его там найди!
Но тихо сейчас и снизу и сверху, и кузнечик беспечно стрекочет. А селевиния сидит внизу под самым кустом и слушает. И вдруг на чистом кузнечиковом языке громко кричит: «Тревога, спасайся!» Кузнечик сразу умолкает, разжимает лапки и бросается вниз — прямо зверьку в зубы!
Обед с неба прямо в рот падает. Охотница тут же начинает закусывать. А ушки ее снова шевелятся, поворачиваются как антенны: не поет ли где вблизи новый кузнечик?
Охотники в пустыне птиц и зверьков называют так, как те сами себя зовут. Услышат, что птичка чирикает «чим-чим, чим-чим!» — и называют ее «Чим-чим». А эта с вершины саксаула на всю пустыню кричит «чур-чур-чур-чури!». Значит, эта птичка «Чур-чури».
Зверек у норки посвистывает «биб-биб, биб-биб!» Это зверек «Биб-биб». Птица в камнях надрывается «кек-лик, кек-лик, кек-лик». Нечего долго раздумывать — это птица «Кеклик». А эта птица «Чиль» — она то и дело кричит «чиль-чиль».
Охотникам птицы сами себя называют, и остается только с охотничьего на русский перевести. «Чим-чим» — воробей, «Чур-чури» — саксаульная сойка, «Биб-биб» — большая песчанка, «Кеклик» — горная куропатка, а «Чиль» — куропатка пустынная. Только-то и всего!
Когда пасмурно и свежо, ушастая круглоголовка охотится, не покидая теплой постели. Только высунет из-под песочного одеяльца свой нос и ждет: не присядет ли рядом муха, не побежит ли поблизости жук? Не подадут ли ей завтрак прямо в постель?
Мы укрываемся одеялом ватным, байковым, шерстяным, а ящерица-круглоголовка… песочным! Чуть солнце на закат и чуть холодком потянет — ложится круглоголовка животом на песок и начинает дрожать. Дрожит, трясется и… тонет в песке! Вместе с головой, хвостом и ногами! Только что тут была ящерица, и вот — чистый песок. Ровное песчаное одеяльце. Ветерок дунет — последние складочки заровняет. Так и спит круглоголовка всю ночь под песочным своим одеяльцем в тепле и покое.