– Вы мне можете объяснить, что это с нашим другом? – тихо спросил мистер Милуорд. – Он, кажется, весьма обидчив, этот старик. Я и подумать не мог, что можно найти нечто оскорбительное в предположении, будто его дочь знакома с леди Марчем.
– Возможно, вы просто были излишне настойчивы? – сухо сказал Генри. – Я не очень хорошо знаком с мистером Левинджером, хотя мой отец знает его всю жизнь, но, насколько мне известно, он – богач, который по тем или иным причинам много лет ведет весьма уединенный образ жизни.
– О, Господи! Теперь я понял! – шепотом воскликнул Милуорд. – Это тот самый человек, который был страшно популярен в этих краях во времена молодости наших матерей! Потом он женился на дочке разбогатевшего трактирщика, или что-то такое… в общем, все соседи от него отвернулись. Конечно, я допустил жуткую бестактность, признаю. Мне ужасно жаль, на самом деле я никак не хотел ранить чувства его дочери.
– Я очень рад это слышать! – грубовато откликнулся Генри. – Не хотите ли выкурить по сигарете?
Остаток вечера прошел довольно тихо, даже – чересчур тихо, особенно для Эммы, которая после всех переживаний забилась в угол гостиной, укрывшись за огромным фотоальбомом. Эллен, раздраженная сценой, оскорбившей ее чувства и разбудившей сословную гордость, довольно ядовито острила в адрес своего кавалера, а тот заметно трепетал при виде ее неудовольствия. Мистер Левинджер с некоторым удивлением отметил, что этот записной болтун, мистер Милуорд, явственно побаивается юной леди, за которой ухаживает…
Наконец, вечер подошел к концу. Мистер Милуорд удалился к себе домой, в Апкотт-Холл, находившийся по соседству с Рошемом, сообщив на прощание, что надеется увидеть всех завтра во время дневной службы в церкви; Генри тут же решил, что не пойдет в церковь ни за какие деньги.
Затем сэр Реджинальд и леди Грейвз отправились спать, за ними последовали Эллен и Эмма, но когда Генри объявил о своем намерении выкурить на сон грядущий трубочку в библиотеке, мистер Левинджер изъявил желание присоединиться к нему.
Сперва разговор зашел о мистере Милуорде – и Генри отозвался о нем без намека на симпатию.
– Вы не должны так строго судить его, – задумчиво сказал Левинджер в ответ. – Я повидал много таких людей… в свое время. В глубине души он неплохой парень – просто непомерно богат, да к тому же единственный ребенок, избалованный донельзя вниманием женщин. Ему нужно набить пару-другую шишек – и он выправится. С большинством из нас так и происходит. И если я не ошибаюсь – многозначительно добавил мистер Левинджер – в этом доме есть одна юная леди, которая отлично знает, как с ним управляться. Впрочем, возможно, вы считаете, что это не мое дело…
Генри был несколько озадачен намеком, хотя и догадывался, что речь идет об Эллен. Он понятия не имел, какие отношения существуют между его сестрой и Милуордом, а ему самому молодой джентльмен не понравился до такой степени, что он и не подумал о возможности существования этих самых отношений… Однако замечание мистера Левинджера дало ему возможность перевести разговор на самую больную тему – и Генри сделал это немедленно, со свойственной ему прямотой и искренностью.
– Из всего, что я узнал, вернувшись домой, похоже, мистер Левинджер, что все наши дела в значительной степени зависят от вас, – тут он немного поколебался и решительно продолжил: – Я не знаю… хотите ли вы говорить об этом сейчас. Наверное, это не слишком вежливо и нарушает законы гостеприимства, хотя, если я правильно понимаю наше положение – это мы, скорее, пользуемся вашим гостеприимством, чем вы – нашим.
Мистер Левинджер слабо улыбнулся, услышав столь оригинальную трактовку ситуации.
– Разумеется, поговорим, капитан Грейвз! – отвечал он. – И давайте сразу покончим с этим. Я чрезвычайно рад, что вы вернулись домой, потому что, между нами говоря, брат ваш не был деловым человеком, и мне не хочется тревожить сэра Реджинальда разговорами о делах. Ведь я прав? Вы имеете в виду ипотеку на Рошем, которая принадлежит мне?
Генри кивнул, и мистер Левинджер продолжил:
– Я расскажу вам, как обстоят дела – очень коротко.
После этого он приступил к изложению финансовых деталей положения поместья, с которыми мы уже знакомы в общих чертах – и нам этого вполне достаточно.
Когда мистер Левинджер закончил, Генри сказал:
– Выходит, положение дел даже хуже, чем я думал. Ясно, что мы полные банкроты, и единственное, что меня в этой связи интересует, мистер Левинджер, – добавил Генри с некоторым раздражением, – так это то, как вы, деловой человек, позволили всему этому зайти так далеко!