Позади нее снова бушевала Анжелика, а бедный помощник мямлил что-то про бюджет и уровень.
21 апреля 2003 года
— Крупная должность, — Максим потер ногти о манжету. — Предложили сразу. Оставалось только подписать.
— И ты решился? — спросила Лиза. Они сидели в гостиной, неторопливо прикуривая сигарету от сигареты. Лиза всегда много курила после ванны, а Максу просто нравилось быть рядом. На Лизе был махровый халат, и какие у нее были ноги! Какие запястья! Какие волосы! «Господи», — ужаснулся Максим, — «сколько времени я выдержу с ней в одной квартире, прежде чем изнасилую?» Но, конечно, он не смог бы — его терзала вовсе не похоть. Жаркий озноб, продиравший Макса, рождался где-то в легких и таял в области желудка, не опускаясь ниже. Проще говоря, его мучила влюбленность — не желание владеть, а жажда быть обладаемым. Но какие у нее были волосы. «Этот оттенок», — думал Максим. Как будто пепельно-серые, но против света — скорее русые, а под вечер — даже слегка рыжеватые, как медь. Лиза снова о чем-то спросила.
— А? — встрепенулся Макс.
— Ты сразу решился? Стать продюсером?
— А… да… конечно. Может, включить свет? — он приподнялся с дивана.
— Не надо, зачем?
— Ладно… а ты что же? — Максим вытащил из пачки новую сигарету и прикурил, оставив первую тлеть на краю пепельницы. — Кстати, завтра прибывают оставшиеся вещи.
— Хорошо. Что я? Не знаю. Сказали, позвонят. Макс разочарованно махнул рукой. Он встал, аккуратно выбрался из пиджака и взялся за узел галстука.
— Так говорят, когда звонить не собираются, — сказал он, прикусив сигарету. Но они позвонили раньше, чем Максим докурил, и даже прежде, чем он снял галстук. Лиза раскрыла трещавший мобильник и сунула его под сырые волосы.
— Да. Да. Спасибо. Хорошо, — она сложила трубку. Макс ожидал, что она заговорит, но Лиза только покачала головой, недоверчиво мусоля антенну.
— Что? — спросил Максим. — Что слышно?
— Не знаю, стоит ли этому верить, — ответила Лиза. — Звонил этот Члеянц, помощник… Макс неторопливо повертел сигаретой.
— Сколько дают? Сколько?
— Пятьсот.
— В месяц?
— В день.
— Что?!
— Пятьсот долларов за день на съемках, — недовольно повторила она, возвращая телефон на столик. Ей не понравилось выражение на лице Максима. Он наверняка приписал успех себе от начала (Макс находит телестудию) и до самого конца (Макс уговаривает Лизу перебраться в Москву). Хотя было весьма сомнительно, что он мог бы сам высидеть перед камерой ровно пять минут, рассуждая о половых органах. И хватит пялиться на мои ноги! Телефон снова зажужжал, осветив полумрак темно-синими сполохами.
И снова звонил Члеянц, нелепый помощник директора.
— Лиза, вы знаете, я погорячился, оказывается, — сообщил он радостно. — Представляете, начали сводить бюджет — и ну совсем никак вам не выходит пятьсот условных единиц.
— М-м, — Лиза была расстроена, но едва удивилась. Судя по лицу Макса, он всё понял и расстроился куда больше. Помощник директора, бормотавший в трубке, предложил Лизе вообразить, какая трудная получается ситуация. Он сказал, что вертел смету так и эдак, но без результата.
— Жаль, — сказала Лиза, яростно отмахиваясь от Максима, который строил нечеловеческие гримасы и старался показать ей, как вести себя в разговоре.
— Триста пятьдесят. Это максимум, что мы можем пообещать, — сказал помощник. Лиза была приятно удивлена. Она успела мысленно расстаться и с деньгами, и с мечтами о работе — но, видно, поторопилась. Три с половиной сотни в день? Тоже неплохо. Вообще-то, даже с ума сойти, если вспомнить прежнюю зарплату.
— Что он сказал? — потребовал Макс, когда Лиза сложила трубку.
— Немного снизили.
— До какой суммы?
— Триста пятьдесят.
— Триста пятьдесят! — Максим сделал большие глаза. — Это же почти вдвое!
— И всё равно неплохо, — возразила Лиза, доставая новую сигарету.
— И совсем даже не вдвое.
— Лизка, — сказал Макс. — Извини, но… Он достал пачку, щелкнул зажигалкой, прикурил Лизе, а потом себе.
— Но ты просто не умеешь говорить с работодателями.
— Всё я умею. И вообще, какое тебе дело, прости. Максим выдохнул через фильтр.
— Да тебя ведь жаль. Дала бы трубку мне, я бы сам поговорил.
— Ой, перестань, — сказала Лиза. — Нормальные это деньги. Он сорвался было идти в сторону прихожей, но вернулся и сел на диван. Они курили молча. Лиза смотрела в окно. В домах по ту сторону Ленинградского загорались первые окна.