Ответа на это не было.
— Да что тут говорить? Ку Чхон сам натуральный зверь и есть.
— Вот, беда! Вот, беда! Пропадет же парень!
Слуги перемывали ему косточки, но никто не отваживался его спросить напрямую, ходит ли он к женщине?
А накануне, ночью, когда слуги уступили свои комнаты прибывшим гостям, а сами спали в закутках, свернувшись, точно креветки, Ку Чхону было не до сна. Он долго ворочался, боролся с самим собой и метался, точно зверь в клетке, затем уселся на пороге, пробормотал под нос:
«Не могу уснуть…»
«Что за страсть мешает тебе спать?» — подал голос из темноты Су Донг.
«Что ты имеешь ввиду?» — холодно отозвался Ку Чхон.
«Нет смысла думать о пустом…»
«?!..»
«В нашем положении остается только одно — работать до упаду».
«?!..»
«Не думай… Человек должен смириться со своей долей. Так или иначе, другого нам не дано. Поэтому ложись и спи».
Старый Су Донг убеждал, полагаясь на свою прожитую жизнь.
Ку Чхон был крепок духом, несмотря на тщедушность, выглядел всегда спокойным, с ясным взглядом больших карих глаз. Но порой, когда оставался наедине с собой, работая в кладовой или у колодца, то улыбался своим мыслям какой-то кривой, страдальческой улыбкой.
Три года назад это было. Однажды, зимним холодным вечером, в хозяйстве чхампхана Чхве Чи Су появился бедно одетый молодой человек с узлом в руке, выглядевший лет на двадцать-двадцать два. Обессиленный и голодный. Хотя одежда на нем была убога, он отличался хорошим телосложением, а черты лица выдавали развитый интеллект и ум. Его, трясущегося от холода и голода, накормили. Он съел ужин в задумчивости и не спеша, а потом, вместо просьбы о ночлеге, неожиданно попросился в батраки.
«Ты вроде не приучен к черной работе», — сказал ему тогда участливо управляющий Ким Пхан Суль.
«У меня крепкое тело», — ответил коротко молодой человек. Ким Пхан Суль хотел тотчас отказать ему, потому что хозяйка, госпожа Юн, не брала на работу людей пришлых, но решил повременить, поскольку молодой человек ему чем-то приглянулся. Движимый большим, нежели просто состраданием к незнакомцу, у которого несомненно душа страдала, управляющий замолвил словечко госпоже Юн, и та, к его удивлению, не отказала сразу, а велела привести к ней путника, чтобы взглянуть на него. Когда молодой человек явился, она молча изучала его, потом закрыла глаза. Парень, стоявший с гордой осанкой, опустил голову. Спустя некоторое время, госпожа Юн сказала ему, что он может остаться и попробовать поработать, как того желает. И даже не спросила, откуда он родом и чем занимался прежде. Этим молодым человеком был ни кто иной, как Ку Чхон.
У Ку Чхона не было никаких бумаг и документов, удостоверяющих его личность. Но если бы он захотел, то мог бы свободно уехать когда угодно и куда угодно.
Четыре года назад король Коджон[7] отменил в стране крепостное право, люди освободились от рабства, но укоренившаяся за долгие годы система не исчезла в один день, и в действительности все осталось по-старому, особенно в отдаленных от Сеула провинциях.
Ку Чхон никогда не распространялся по поводу своей образованности, о том, что умеет и писать, и читать. Но скрыть это от окружающих было невозможно, поскольку он обучал грамоте мальчишку Киль Сана, служку в хозяйстве чиновника Чхве Чи Су. Поэтому почти все слуги, за исключением Сам Су, принимали Ку Чхона как человека чрезвычайно образованного и соответственно за это его уважали. Ку Чхон не отличался физической силой, зато любую работу выполнял с умом, не получал нареканий, ясно осознавал свое положение батрака и никогда не выходил за пределы своих обязанностей. Он был немногословен: единственным выражением его чувств была редкая улыбка, теплая и приветливая, которая казалась людям по детски наивной. Вся женская половина прислуги в хозяйстве Чхве, равно как и другая, работяг-мужчин, испытывала к парню чувство дружеского расположения. Слуги втайне гордились, что человек одного с ними сословия и живущий с ними рядом, очень умен и образован.
7
Коджон (1852-1919 гг.). 26‑й король династии Чосон (с 1863 по 1897 гг.) и 1‑й император Корейской Империи (с 1897 по 1907 гг.)