— Идём, его дом находится наверху, на другом конце этой дорожки.
Печальная гора, к моему разочарованию, терялась в темноте. Только интуитивно угадывался её силуэт, нависая габаритами над двумя мелкими людьми. От неё веяло величием и мудростью, а ещё опасностью.
Ступеньки оказались мелкими и не совсем ровными. Поначалу я пыталась их сосчитать, но сбилась уже на восьмом десятке. Люция несколько раз придерживала меня, выставляя руку вперед, когда я оступалась и опасно шаталась. Если бы не она, то все мои кости поочерёдно познакомились бы с каждой ступенькой, и у Тиная появился бы нежданный сосед.
Когда мы оказались на долгожданной площадке, холодная капля пота стекла по виску. Чувство предвкушения разбилось об скалу разочарования. Дом был самим что ни на есть обычным: тёмные неошкуренные доски; черепица, покрытая лишайником и пожухлой травой; перила, что ограждали небольшую террасу, были перекошены; повсюду стояли потухшие лампадки и вазы с засохшими цветами.
— Негусто, — подвела итог я.
— Сюда мало кто ходит. Повседневность всегда меняет свою форму. Старые идеалы отходят в тень, уступая место новым.
— Если учесть, что имя Тиная звучит чаще, чем имя Бумфиса, то это странно.
— Это устойчивое выражение, не более. Большинству тинаанцев нет дела до учёного, который собственными руками сотворил Тинаан.
— Это грустно. Он явно не на это рассчитывал, когда впервые попал сюда, — выдохнула я.
— Тинай руководствовался не тщеславием, когда строил Тинаан. Он хотел изменить мир, спасти человечество, чтобы его потомки могли жить спокойно и счастливо. Он позиционировал себя, как фундамент для будущего мира. Согласна, его взгляды на большинство вещей были слегка не реалистичными. Он хотел создать утопию, которая, при всём желании, пока что невозможна. Но его идеи — это стимул расти и развиваться. Не зря ведь именно его имя упоминают так часто.
Все рассказы об этом человеке были сродни легенде. В голове появился туманный образ некоего мужчины, который вдохновенно смотрит на процесс постройки Картарэфа и делает очерки в небольшой тетрадке. Знаний о нём было ничтожно мало, но перебить первое впечатление будет сложно.
— В этом доме всё осталось нетронутым, — перебила мои мысли Люция. — Тинай захоронен в склепе под ним. Этот человек символ нашего мира. Как напоминание того, что какими бы тёмными не были дни — рассвет всегда приходит вовремя. Я даже немного завидую его уровню самопознания.
— Ты?! Завидуешь?! — изумилась я.
Люция склонила голову, а затем взглянула на меня.
— Да, немного. При всём моём желании, я бы не смогла создать нечто столь прекрасное, как Тинаан. Я тоже склонна к мелочным чувствам, как злость, раздражение и ненависть. Здорово мешает, и я пытаюсь избавиться от этого, но пока не так успешна.
— Зачем мы пришли сюда? — в который раз спросила я.
Идти в дом Люция не спешила, а мне не хватало смелости, хотя интерес зудел внутри, и перебороть его было сложно.
— Для твоего вдохновения, — спокойно и слишком серьёзно ответила она.
Я скептически вскинула одну бровь и скрестила руки на груди. Всё это действие вмиг приобрело оттенок глупой шарады. Люция подобрала подол платья и уселась прямо на камень. Ноги, словно в назидание, задрожали, требуя от меня такого же жеста. Пришлось повиноваться. Солнце прилично нагрело каменную подошву, и сидение на земле обещало пройти без неприятных последствий.
— Прошу, изъясняйся языком, который будет понятен простым смертным, вроде меня.
Женщина насмешливо выдохнула. В очередной раз послышалось шипение.
— Ты мне напоминаешь щенка, который только открыл глаза. Он совершенно не знает, что с этим делать, и новоприобретённое чутьё скорее мешает, нежели помогает. Твои глаза открылись, но ты ещё не знаешь, что с этим делать. Я хочу помочь тебе.
Воспоминания уколола одна неприятная фраза. Мнение одного человека, которое сейчас не казалось таким уж и субъективным.