— За какими еще вещами? — нахмурилась я, ничего не понимая.
Мэнхен уставился на меня укоризненно, словно он говорил о погоде, а я спрашивала, что такое солнце.
— За своими вещами. Откуда я знаю какими? Какие у стариков могут быть вещи? — надув губки, пролепетал он.
Пришлось приложить усилий, чтобы не прыснуть со смеху. Прикусив губу, я постаралась скорчить серьёзную мину.
— И зачем он за ними пошёл?
— Тот... главный который здесь, не помню, как его зовут... дал нам с Анилом двухкомнатные покои здесь. Представляешь? У меня будет своя комната!
— Так ведь это здорово! А почему ты не пошёл с Анилом? Ему бы пригодилась помощь.
Мэнхен засмеялся собственным мыслям.
— У него в помощь целых четыре пары рук! Но пошли с ним только двое, — хихикал мальчишка.
Я улыбнулась. Этот ребенок намного проще реагирует на особенности местных жителей, чем я.
— Это ты ещё остальных не видел. Я иду в Ангар, хочешь со мной?
В зелёных глазах загорелся детский интерес, но тут же появилось явное сомнение. Мальчик оглянулся по сторонам.
— Что такое?
— Не знаю... а если Анил будет меня искать?
— Идём, я беру ответственность на себя.
Вопросы тут же отпали, уговаривать не пришлось. Я лишь очень надеялась, что мне удастся объяснить моим кошкам, что Мэнхен не представляет для них угрозы, и есть его не нужно.
Мы неспешно направлялись в сторону Ангара, я размышляла о том, стоит ли брать тигрицам мяса, а мальчик безостановочно рассказывал о том, что с ним произошло за время нашего отсутствия, не упуская ни одной детали. Меня это очень радовало, и некий груз свалился с плеч. Он отвлёкся от страшных мыслей о своих родителях. Как бы и мне хотелось так просто загрузить сознание чем-то посторонним и беззаботным.
Погода стояла жаркая, можно только посочувствовать торгашам, ошивавшимся под палящим солнцем. Было душно, и я чувствовала себя рыбой, выброшенной на берег. Одежды цвета самой тёмной ночи только усугубляли обстановку. Спина покрылась испариной, а волосы прилипли ко лбу.
Краем глаза я заметила светлое пятно, которое двигалось в нашу сторону. Белое воздушное платье больше походило на облако, обтянувшее идеальную фигуру. Молочные волосы были стянуты в тугой хвост, а об острые скулы можно было порезаться. Фарфоровая кожа ловила отблески солнца, а бирюзовые глаза могли соперничать с океаном в глубине цвета.
Но несмотря на всю свою красоту, Даерина всегда вызывала у меня не самые приятные чувства. И они только усилились, когда я поняла, что она идет именно к нам.
— Ты должна поговорить с Ситаром, — выпалила она прямо мне в лоб.
— И тебе привет, — хмыкнула я, игнорируя первое предложение.
Красивое лицо искривила гримаса нескрываемого презрения.
— Ты мне не нравишься, как и эта ситуация. Но мне не наплевать на Ситара, а из-за тебя он сам не свой в последнее время. Он чувствует себя виновным в том, чего не совершал, а ты даже не дала ему возможности извиниться. Так будь добра выслушать его.
От вылившегося на меня хамства вздох застрял где-то на половине пути. Всё, что я смогла, так это ошарашенно приоткрыть рот.
— Кого-то явно не учили разговаривать с людьми, — хмыкнул Мэнхен.
Вспышка ярости на её лице была сравнима разве что со взрывом.
— Тебе никто не давал слова, мелкий отступник, — девушка выплюнула это с таким омерзением, что мои кулаки невольно сжались.
Отпихнув мальчика себе за спину, я сделала шаг в сторону нахалки.
— Ты сейчас же извинишься перед ним, — процедила я сквозь стиснутые зубы.
Даерина надменно вскинула одну бровь и скрестила руки на груди.
— Отродью отступников здесь не место.
— Тогда можешь дальше вытирать слёзы Ситару, — ответила я и, развернувшись, зашагала в сторону Ангара.
Мэнхен демонстративно поднял руку, загибая пальцы. Пять, четыре, три, два...
— Постой.
Сделав ещё несколько шагов, я остановилась и обернулась к Даерине.
— Извини, — выпалила она.