Я скосила взгляд на мальчика. Он дернул меня за рукав, заставив наклониться.
— По-моему, она просто не умеет извиняться по-другому.
— Я поговорю с ним вечером, пусть приходит к Ангару, — ответила я, выпрямившись во весь рост.
Девушка ничего не ответила и зашагала в сторону рынка. Могу себе только представить, насколько ей действительно дорог Ситар, что она наступила на горло собственной гордости. Но это не дает ей ни одного положительного балла.
— Странные они какие-то, — подметил Мэнхен, когда девушка ушла на приличное расстояние.
— И не говори.
***
Тигрицы, вопреки моим опасениям, приняли Мэнхена если не радушно, то вполне адекватно. Кода как всегда оказалась самой неусидчивой, ей всё было интересно. Когда мальчик, явно струсивший, прошёл ритуал знакомства, она даже позволила погладить себя.
Я сидела около валуна и почёсывала Анфис, чья голова лежала у меня на коленях. Тигрица почти что урчала, поглядывая из-под прикрытых век на новоиспеченных приятелей.
— Если бы ты только знала, Анфис... — почти шёпотом произнесла я.
Влажный шершавый язык скользнул по моей щеке. Внимательный взгляд бледно-голубых глаз пробудил орду мурашек, и они подло начали бегать по всему телу. Тигрица перевернулась на спину и по-кошачьи подогнула передние лапы. Умиляющее зрелище опасного хищника, который млеет от почёсываний за ухом.
— У меня есть идея, — заявила я, смотря на парнишку.
— Какая? — спросил он, не отрывая взгляда от белой тигрицы.
— Давай выгуляем их.
— Давай! — тут же оживился он.
Первая мысль, которая скользнула в голову — сомнение в правильности решения. Я на самом деле не знала, насколько разумно выводить тигрицы из Ангара, и чем все это закончится. Это все-таки хищники, а на улице ещё полно людей.
Но в очередной раз лизнувший меня язык развеял все сомнения. Они умнее людей, они спокойнее людей. Теперь стоял вопрос в том, кого в самом деле нужно спасать: людей от тигров или тигров от людей?
— Эй, старушка, ты не хочешь прогуляться? — шутливо дернув тигрицу за ухо, спросила я.
Веки приоткрылись, и она внимательно на меня посмотрела. Усы дернулись, словно уточняя: "Ты уверена?".
— А мы наденем на них поводки или как? — почесав макушку, поинтересовался Мэнхен.
— Это большие кошки, а не собаки. Да и не поможет тебе поводок, если вдруг Кода погонится за чайкой — без руки останешься, — хмыкнула я, сталкивая с себя тяжёлую голову и поднимаясь на ноги.
Анфис с большой неохотой перевернулась и поднялась, протяжно зевнув.
— Мы идем гулять, — сказала я, чётко выделяя каждое слово, словно говорила с плохо слышащим человеком. Не знаю, какой эффект это должно было возыметь. Возможно, Лисана никогда не выводила их на улицу, и они просто понятия не имеют, что такое "гулять".
Но тут мои мысленные потуги прервала Анфис, которая забавно рыкнула-хрюкнула. Реакция не заставила себя долго ждать: тигрицы пулями слетались со всех углов вольера.
— Они тебя понимают? Но как? — ошарашенно спросил мальчик.
— Сама не знаю, просто слушают. Некоторые вещи существуют без объяснения. Не думай, что они сразу были такими ласковыми и покорными. В первый раз они меня чуть не съели, — хохотнула я, припоминая свой первый визит в вольер.
— А как ты с ними подружилась? — продолжал расспрос он.
Как? Кто бы мне ответил на этот вопрос. Люция и Аргес были сторонниками одной теории: место под солнцем нужно заслужить. Так же, как и одобрение. А безликому человеку никогда этого не достичь, потому что вселенная его просто не услышит. Мир готов слушать ушами своих детей, но услышит лишь тех, кто говорит громко и внятно. Наверное, тигры услышали мою печаль, когда я пришла к ним с ночёвкой после нападения на Анила, или услышали моё рьяное желание быть для них таким же хорошим другом, какой была Лисана. А я услышала их, на этом и появился узел невидимой связи между нами. Они стали той отдушиной в бешеной суматохе дней, местом, где можно зализывать свои раны.
Но вслух сказала:
— Я к ним подлизалась. Мяса много носила, кости и другие вкусности.
— Всё так просто? — удивился Мэнхен.