Всё, что я смогла сделать, так это моргнуть.
— С той грязью, что у тебя под ногами. Она замешана на химической воде и в ней нет глины, так что, как не лепи — всё равно останется грязью, разъедающей руки.
— Мама! — воскликнула я.
Звучный шлепок и колючая боль во всю щёку.
— Не смей со мной больше разговаривать. Считай, что ты меня исчерпала, — процедила она сквозь стиснутые зубы и ушла из комнаты, хлопнув дверью.
Я сползла на пол и уставилась на дверь, словно видела её впервые. Ком в горле уже практически удушил, слезы хлынули с тройной силой.
Одна. Я осталась одна в целом мире, а самые близкие люди сейчас меня ненавидят. Рэн был прав: слишком зациклена на фантомной свободе и готова пойти по трупам, чтобы получить крупицы этого вещества. Сейчас, единственное, что может помочь — приход герэндов. Надеюсь, они отправят меня далеко отсюда. Это лучший выход из всего того, что я наделала. Моё искупление.
Утерев слёзы, поднялась с пола и подошла к шкафу. Лицо, которое смотрело из зеркала, в один момент стало мне противным: светло-каштановые волосы были спутаны и усыпаны всяким мусором, вроде иголок и листьев; светлая кожа была сейчас мертвенно-бледной, а обычно карие глаза приобрели оттенок болотного мха.
— Почему так? — спросила я у отражения.
Ответа, естественно, не последовало. Но мне показалось, что это было чьё-то другое отражение. В зеркале была не я. Потому что та девушка глядела слишком надменно, с нескрываемым чувством презрения.
Дверь комнаты отворилась, и вошел Руп.
— Мама велела тебе собираться на поле. У тебя есть пятнадцать минут на сборы и завтрак, — сообщил брат. В его взгляде читался интерес.
— Хорошо, — ответила я бесцветным голосом.
Он подошел ближе, внимательно оглядывая меня с ног до головы.
— Ты опять сбегала, да? — тоном, полным азарта, спросил он.
— Это в последний раз, — эхом отозвалось моё отражение.
— Ещё бы! — хохотнул он и вышел.
С трудом оторвавшись от созерцания зеркального отражения, принялась приводить себя в порядок.
Стоило только выйти из ванной, как утреннюю тишину на части разорвал до дрожи знакомый звук. Сирены.
Герэнды пришли.
Я сорвалась с места и подбежала к ближайшему окну, чтобы убедиться, что мне не померещилось. Снаружи было непривычное шевеление. Такие же любопытные. И судя по тому, что в рядах талитанцев зарождалась паника, я была права с выводом. Наспех одевшись, выбежала на улицу. Возле дома стояла мама и спокойно глядела в горизонт. Поравняться с ней я не рискнула, но последовала её примеру.
В нашу сторону двигалась колонна из белых машин. Они становились всё более заметными, гул слышался всё отчетливее, земля начала вибрировать под ногами. Сирена взревела, как дикий зверь.
Страшно. Так было всегда, когда они приходили. Бездушные белые существа, которые могли раздавить одним взглядом. Они словно и не люди вовсе.
— Это даже к лучшему, — хмыкнув, сказала мама.
Ко всем звукам добавился ещё и колокол. Он истерически сообщал о всеобщем сборе на главной площади. Люди плавно стекались туда. Я тоже брела в ту сторону, едва переставляя окаменевшие ноги.
Вот и всё.
Машины, напоминавшие вагоны, выстроились в один идеально ровный ряд. Мы столпились вокруг, отчаянно прижимаясь друг к другу. Будто это как-то поможет. Вот она, вся разница между нами: они – расчётливые холодные роботы, непобедимые и несокрушимые, и мы – перепуганное стадо, внимающее каждому слову волка.
"Ты не должна поднимать глаз выше своего орудия труда". – День за днём, год за годом твердила мне мама.
Двери машин отворились одновременно. Оттуда ровным потоком выходили люди в белом. Внезапно выглянувшее солнце ещё больше усугубляло обстановку. Белые сюртуки резали глаза, и приходилось щуриться, чтобы разглядывать герэндов. Вынесли раскладной стол, за ним разместились три секретаря. По бокам от стола заняли места ещё по одному герэнду. На руках каждого были надеты странные механические перчатки. Ещё из далекого детства я помню, что люди в белых костюмах носили большие пушки. Но сейчас их не было. Наука никогда не стоит на месте.
Они были одинаковыми, словно под копирку. Схожие черты лица, одинаковое телосложение, рост. Высокие, крепкие, непрошибаемые и жуткие, а может, это и не люди вовсе. Очередные высокотехнологические машины, созданные безумным гением.
За столом сидели три женщины, такие же одинаковые. И движения их были отточенными. Они одновременно поставили перед собой по маленькому металлическому кубику. Вмиг перед нашими глазами возникло три экрана.
Никаких приветствий, никаких хвалебных од в честь Императора Зейна и очередных напоминаний о том, кем мы являемся. Ничего, полное безмолвие.
Но я ошиблась. Женщина, сидевшая посередине, поднялась. Она приложила руку, облаченную в похожую механическую перчатку, к горлу и заговорила:
— Мы будем объявлять по одному призывнику. Далее вам необходимо пройти все тесты и занять очередь, чтобы дождаться нашего решения, — ровным голосом диктора объявила она.
Я окинула взглядом столпившихся талитанцев. И мне стало горько. Обычные работники полей и заводов. Мы выглядели ничтожно по сравнению с ними. Оборванцы. Взгляд натолкнулся на знакомое лицо. Эти карие глаза и нос с горбинкой я узнаю из тысячи.
Рэн, словно почувствовав, что на него смотрят, скосил на меня взгляд. И тут же отвернулся.
— Анаит Баер.
Смысл прозвучавших слов дошёл не сразу. Только весомый толчок в плечо вернул с небес на землю.
Меня призывают.
Толпа расступилась, сотворив живой коридор. Сотни взглядов были направлены на меня. Большего ужаса я не испытывала никогда. Ноги, вопреки здравому смыслу, не двигались с места.
— Призывается Анаит Баер, — снова повторила женщина.
Очередной толчок в спину заставил мелкими шагами двигаться к столу. Непередаваемое ощущение, будто это последние шаги, которые я делаю. Словно жить осталось всего несколько секунд. Сердце билось настолько быстро, что не прослушивалось вовсе.
Остановившись напротив стола, заметила на всех трёх экранах своё лицо.
— Следуйте за мной, — безжизненным голосом отозвался герэнд, стоящий по левую сторону.
Он повёл меня к самому дальнему вагону. Прислонился к двери рукой, та с шипением отворилась. Внутри было темно, мелькали какие-то огоньки. Дверь за моей спиной с таким же шипением захлопнулась.
Внутри находилась непонятная вещь, похожая на большую капсулу.
— Снимите всю одежду.
Я содрогнулась. С большой неохотой, дрожащими руками принялась расстёгивать рубашку, затем сняла обувь. Оставшись обнажённой, робко обнимала себя за плечи и очень надеялась, что нигде здесь нет камер, и никто за мной не наблюдал.
— Зайдите внутрь тестера.
Кожа покрылась мурашками. Неуклюже забралась в странную кабинку. Стеклянная дверь закрылась. Стала стремительно набираться голубоватая жидкость. Начала накатывать паника. Единственное, что успокаивало, так это призрачная уверенность в том, что так сразу меня никто не убьёт.
Жидкость уже была выше головы. Дышать стало невозможно. Легкие рвало от нехватки воздуха. Естественное желание жить заставило сделать вдох. Жидкость хлынула внутрь, казалось, что я сама стала ею. А затем потемнело перед глазами, и стало трудно различать, где реальность, а где сон.