— Это — эликсир долголетия. Одним из проектов, которыми занимался Тинай, было выращивание искусственных людей.
Я бросила короткий взгляд на Аргеса. Он смотрел исключительно в пол.
— Нет, он из другого ряда проектов. Вот это, — он помахал пробиркой, — с точки зрения гуманизма — жесточайшее преступление. Этот проект назывался "Ко-Мано". Учёные использовали искусственных людей, как сырьё для создания этой сыворотки. Они извлекали из них эпифиз и делали из него концентрат.
— И что было с этим людьми потом?
Бумфис удивленно округлил глаза.
— Ты действительно думаешь, что все подопытные крысы живут долго и счастливо? Эпифиз — часть мозга. Как думаешь, что произошло с этими людьми дальше?
Что-то неприятное поселилось под рёбрами, а во рту появилась отвратительная горечь.
— Только вот белые подонки просекли, что такая сыворотка имеет не настолько долгий срок действия, как бы им того хотелось. Искусственные люди — искусственный эпифиз, как порошковое молоко: пить можно, но эффекта практически никакого. Это стало своего рода подстраховкой. Далее какой-то извращенец предложил использовать талитанцев для этой цели. Решение поддержали единогласно.
Бумфис прервался на секунду, чтобы окинуть меня многозначительным взглядом, от которого захотелось спрятаться под столом. Голова полнилась жуткими образами.
— Когда я узнал, что герэнды выехали в Талитану раньше назначенного срока, то у меня не осталось сомнений. Они бы забрали тебя в столицу, привязали к столу, предварительно накачав наркотой до состояния комы. А затем разорвали бы тебе рот от уха до уха, просверли дыру в челюсти и вытащили заветный кусочек мозга.
К горлу подступила тошнота. Наверное, на моём лице было написано всеё настолько ярко, что Бумфис немного расслабился и прекратил опасно нависать надо мной. Чувствовала я себя неблагодарной дрянью. А ещё страшным неучем.
Привычный мир обретал страшные и резкие очертания. Стоило только глубже вдуматься в рассказанное, как глаза начинала застилать кровавая пелена, слышались призрачные крики, чувствовался отвратительный запах больницы.
Насколько же люди ненавидят друг друга, что не могут ужиться даже в столь критических условиях? Корабль никогда не победит шторм и не доплывет до желаемой суши, если каждый будет сверлить в нём дыру и отрывать доски от палубы, для того, чтобы размозжить голову неугодному соседу. Это неравная битва. Горстка отчаявшихся людей с голыми руками против вооруженного нещадного войска.
Из раздумий меня вырвал грохот открывшейся двери. От такой неожиданности мы повскакивали на ноги. В кабинет влетела мрачная Люция, чьи руки были перепачканы кровью. Под ложечкой снова засосало. Ком практически вырвался наружу. Комната начинала плыть перед глазами.
— Какого Императора! Что произошло? — воскликнул Бумфис.
— Люса ранили. Волнение на восточном побережье превратилось в митинг, а затем и вовсе в мордобой. Они требуют снятия твоей кандидатуры с поста главы, — грозно и мрачно выпалила женщина.
***
За жизнь Люса боролись пятеро лучших врачей Тинаана. Нам запретили входить и не дали никакой информации. Ожидание неизвестности резало нервы похлеще ножа.
Аргес потащил меня в Ангар, заставив предварительно захватить дневник Тиная.
— Что ты думаешь обо всём этом? — тихо спросила я, глядя в пространство.
Мы сидели за земле у валуна. Кода развалилась у меня под боком, а Нирэд возле Аргеса. И только Нола пряталась в пещерке. В руках я вертела дневник, который мы так и не открыли.
— Всё это дурно пахнет. И если смотреть с такой точки зрения, как Бумфис, то весь этот мрак действительно обретает очертания. И он мне совсем не нравятся. Что-то мне подсказывает, что Самара не натравливали на тебя.
— Но он узнал меня. Он ведь тогда крикнул...
— Я знаю. Но учитывая митинг на восточном побережье, внезапное предложение Энима и нападение химер, то мало верится, что целью имперского шпиона являешься именно ты. Бумфис не собирался тебя посвящать во внутренние дела. Его толкнуло на это твоё признание и факт того, что ты являешься его внучкой.