— А тебе не кажется, что не вежливо увиливать от ответа? — не осталась в долгу я.
Дофа тяжело вздохнула и, оторвавшись от окна, присела на край дивана.
— Я понимаю, что многое тебя пугает и многое непонятно. Именно поэтому дала тебе конскую дозу снотворного. Ты бы извела себя и меня в придачу. Дорога и так нелёгкая, а я не хотела злиться или кричать. Это было необходимостью, — её голос приобрел виноватый оттенок. При этом женщина положила руку мне на плечо, что вернуло расположение к ней.
Больше я не стала отягощать её вопросами, ибо занятие это было бессмысленным. Даже если Дофа и знала что-то, то под страхом смертной казни бы не раскололась. Всё, что оставалось, так это смиренно вглядываться в темноту, пытаясь рассмотреть хоть что-нибудь.
Трейлер трясло. Дорог здесь нет, только протоптанные тропинки, щедро усеянные камнями. Лесная чаша была настолько густой, что ветки задевали окно и шуршали по металлической крыше. Дорога стала заворачивать влево, деревья понемногу редели, пока и вовсе не скрылись из виду. Открывшийся пейзаж заставил шумно охнуть. Дофа как-то забавно крякнула на мою реакцию, но комментировать не стала.
Ещё бы! Ведь не каждый день увидишь восход солнца над океаном!
По левую сторону небо окрашивалось в оранжево-розовые цвета, в то время как с другой стороны было еще трудно различить линию горизонта. Морская гладь и небесная синева сливались в одно целое, и, казалось, что там вовсе ничего нет. Неизбежная всемогущая пустота, которая проглотит любого без сожалений. Но она была не страшной, а скорее волнительной.
Из-за горизонта показался огненный диск, и окружающие пейзажи стали проявляться. Появился пляж и скалы, странные деревья. Пришлось протереть глаза, потому что это больше походило на мираж. Но нет, не показалось. В скалах наблюдалось множество отверстий, а когда караван стал приближаться, то я обнаружила в этих отверстиях двери и некое подобие окон.
— Так ведь это дома! — воскликнула я, позабыв про своё обещание молчать.
— Угу, — рассеянно ответила Дофа.
— Почему вы живете в скалах?
— Потому что горы — наши защитники. Это титаны, которые оберегают от всяких напастей. Нет более защищённого места, чем горы.
— А я тоже там буду жить?
— Это зависит от того, что решит Бумфис.
Ошибка состояла в том, что я всколыхнула своё смирение призрачной надеждой, что жизнь еще не утеряна. Эти сказочные пейзажи, океан и домики в скалах всем своим видом кричали о том, что здесь нет забот, что можно жить свободно, не зная горя и бед. Что можно распоряжаться жизнью по собственному желанию, что здесь преобладают законы чести и нравственности.
Но я снова ошиблась. Глупая надежда. О, какая же она глупая! Зачем она появилась? Зачем заткнула рот здравому разуму?
Ничего этого не будет. Можно даже не мечтать.
Не знаю, что этому Бумфису, кем бы он ни был, нужно и зачем он изменил мою внешность, но единственный здравый выход, чтобы не сойти с ума и выжить — смириться и принять. Ведь человек может приспособиться ко всему.
Что-то внутри под грудной клеткой невыносимо закололо. Перед глазами всплыли лица мамы, Рупа и папы. Я больше никогда их не увижу. Они никогда не узнают, что я жива и со мной все хорошо. Возможно, это действительно к лучшему. Слишком много страданий я принесла людям, которые меня любили, и за это заслужила наказания.
Вдоль берега мы ехали еще минут двадцать, пока наконец караван не остановился. Дофа засуетилась и стала собирать свои вещи.
— Не поможешь? — спросила она, всовывая мне в руки льняную сумку, набитую какими-то тряпками.
— Ты босая, так не пойдет. Вот, возьми мои сандалии, но потом вернешь. И аккуратно! Обувь на дороге не валяется!
— Спасибо, — поблагодарила я, обувая старые разношенные сандалии. Они были малы, и пальцы черкали о землю. Но привередничать не приходилось. Идти босиком по острым камням было не очень приятно.
Выйдя из трейлера, я топталась на улице несколько минут, ожидая свою попутчицу. Было неловко и страшно. Выходившие из вагонов люди не обращали на меня никакого внимания. Они суетились, разговаривали и расходились по своим делам. Но всё равно хотелось стать невидимой и маленькой, размером с зернышко, чтобы меня вообще не было видно.
Дофа, наконец, выбралась из трейлера и вышла на улицу. Она прищурилась, и её лицо озарила улыбка, открыв взору милую ямочку на щеке.
— Дома, — выдохнула она и зашагала вслед за остальными.