Резко сев, очень пожалела об этом. В глазах потемнело, и я не видела вообще ничего.
— Тихо, не так резко.
Окружающие пейзажи обретали форму и яркость. Голова ещё кружилась, но темнота понемногу исчезала. Человек, сидящий на кровати у меня в ногах, становился узнаваем. Моё тело сковало напряжение, когда я поняла, кем являлся мой визитёр.
Глаза с вертикальными змеиными зрачками глядели на меня с некоторой ехидцей. Безупречные алые губы улыбались лишь одним уголком. Люция хмыкнула, и мне послышалось шипение. Натянув одеяло по самые подмышки, уставилась на неё, как мышь на кобру. Янтарные глаза гипнотизировали.
— Доброе утро. Точнее, добрый день, — поздоровалась она. От её голоса по кровати прошла вибрация. Волосы зашевелились у меня на затылке.
— Добрый, — одними губами промямлила я.
И только после этого я соизволила оглядеться по сторонам. Это явно была не моя камера. Комната больше напоминала больницу. Кроме нас, никого не было. А от этой женщины веяло откровенной опасностью.
— Как ты себя чувствуешь? — спокойно спросила она, сосредоточив свой взгляд на небольшом прозрачном чайничке, в котором плавали листья и мелкие цветочки. Разлив чай по кружкам, Люция взяла одну и поднесла ко рту. Сделав осторожный глоток, она прикрыла глаза.
— Горячий.
Прислушавшись к собственным ощущениям, я вынесла вердикт:
— Нормально. Как я сюда попала?
— Аргес тебя принёс.
— Аргес?! — невольно воскликнула я. Уж слишком это было невероятно.
— Да. По моей просьбе.
— Но...
— Тс-с. Поешь. И выпей со мной чаю. А тогда поговорим. Разговаривать с набитым ртом неприлично.
Эта фраза была забавной. Я едва сдержалась, чтобы не хихикнуть. Один из самых ярких представителей уродов рассказывает мне о манерах.
Взяв глубокую тарелку с подноса, обнаружила там овсянку с лесными ягодами. На другой тарелке лежала булочка с маслом. В кружке уже остывал чай. Желудок радостно заурчал, как только нос учуял сладкий запах. Я была слишком голодна, чтобы дуть на каждую ложечку каши. Обжигая язык и нёбо, расправилась с ней за считанные минуты.
— Жить будешь, — усмехнулась женщина, делая очередной глоток чая.
Подавив сытую отрыжку, потянулась за чашкой.
— Теперь мы можем поговорить?
— Конечно. Спрашивай, — позволила Люция.
Эта фраза вогнала меня в ступор. Что спрашивать? Вопросов был вагон и маленькая тележка.
— Бумфис отпустил меня?
— Иначе ты бы всё ещё сидела там, — уклончиво ответила она, не отрывая от меня немигающего взора.
Было некомфортно. Хотелось спрятаться от этого взгляда или просто перестать смотреть ей в глаза. Такое впечатление, что она заглядывала в самые тайные уголки моего подсознания и видела всё насквозь. Скрывать мне нечего, по крайней мере, сейчас. Но хотелось хоть немного сохранить личного пространства, а с этой женщиной такая задача была невыполнима.
— Он всё ещё считает меня убийцей? — робко выдавила я.
Люция прикусила губу. Мне показалось, что я увидела длинный тонкий клык.
— Нет. Он и не считал.
Её ответ заставил меня опешить.
— Но ведь... Аргес ему сказал...
Люция вздернула бровь и на секунду прикрыла глаза.
— Аргес иногда не умеет сдерживать своих чувств. Да-да, хоть и выглядит очень отстраненным и холодным. Лисана была для него, как старшая сестра. Бумфис был застигнут врасплох этой новостью. Согласна, он вспыльчивый. Но отнюдь не такой монстр, каким ты его видишь. Иногда он сделает что-то сгоряча, а потом очень сильно жалеет об этом.
— Но Аргес не поверил ни единому моему слову! Он сказал, что я шпионю на Белую Империю.
Люция вздохнула.
— А теперь посмотри на ситуацию с другой стороны: поздний час, глухой лес, чей-то крик, труп и странная незнакомка возле тела. Что бы ты подумала? Затем она говорит о странных синих точках, которых никто никогда не видел и не отвечает на вопросы.
С этой точки зрения всё выглядело и правда не очень. Возможно, будь я на месте Аргеса, то поступила бы так же. Но я не на его месте. У меня своя правда, которую никто не пытался понять.
— А что он делал в лесу в такое время?
— Патрулировал, как ни странно. Почему ты бежала, Анаит?
Звук собственного имени заставил меня вздрогнуть.
— Откуда ты...
Люция лишь улыбнулась и покачала головой.
— Отвечать вопросом на вопрос нехорошо. Дай сначала ответ, а потом только спрашивай.
Что я должна ей на это ответить? Что струсила? Что захотела домой, к маме? В место, где меня никто не ждёт, но очень тщательно ищут?
— Не знаю, я сглупила. Больше такого не повториться, — ответила я, старательно рассматривая свои руки. Они были все в царапинах.
— Это верное решение. Не потому, что мы ревностные собственники. А потому что так будет лучше для тебя. Мы не кусаемся, Анаит. Бам-Бам может иногда, но, думаю, это ты, как-нибудь, переживёшь.
Я не знаю, верное ли это решение или нет, но спорить не было смысла. Этот мир странный и непонятный. Мне неизвестны причины, по которым меня похитили, неизвестны их планы на меня, и были ли они вообще.
В памяти всплыли мои ощущения и мысли, когда я находилась в камере. Хотелось чего угодно, только бы выбраться оттуда и банально согреться. Холод, голод и боль сводили с ума.
Я слаба. Даже слепой щенок более жизнеспособен.
Смирись и станет легче...
— Откуда ты знаешь моё имя?
Люция прищурилась и улыбнулась.
— Я знаю имена всех и каждого. Я была при твоём похищении, слышала, как тебя вызывали герэнды. Многие здесь берут другие имена, — ответила женщина, сладко потягиваясь. Чешуйки на её руках ловили блики солнца.
— Люция — это твоё настоящее имя?
— Одно из имён.
— А как будет полное?
Она хитро улыбнулась.
— Сломаешь себе язык, а я не люблю, когда картавят мои имена. Зачем ты украла столовые приборы?
Этот вопрос заставил меня покраснеть.
— Потому что серебро — очень дорой материал. И я хотела... думала, что смогу...
— Подкупить герэндов. Чтобы они поверили в историю о том, что тебя похитили уроды против твоей воли, — каждое произнесённое слово было подобно удару кнута. Оправдываться было бессмысленно. Неизвестно, какая реакция последует. А то и вовсе снова бросят в камеру за воровство.
Но реакция Люции меня смутила: она засмеялась. Грудной низкий смех заставил меня вздрогнуть от своей внезапности. Кровать мелко вибрировала, а я совершенно ничего не понимала.
— Прости. Возможно, я бы так же поступила, будь я на твоем месте.
— Но ты не на моем месте, — эхом откликнулась я, смотря в пространство.
— А где твоё место?
На этот вопрос у меня не было ответа. Ни для неё, ни для себя. Хуже всего, когда нет ответа на этот вопрос. Тогда ты не человек, если у тебя нет места. Ты просто тень.
— Не знаю. Такое впечатление, что при рождении каждому выдают инструкцию, как управлять своей жизнью, а мою впопыхах где-то потеряли.
— Инструкций не существует. Только несколько общих советов, но для каждого свои. Если собрать их воедино, то получится инструкция к апокалипсису. Этот мир едва пережил один, второго такого он не выдержит.
Её слова поразили меня глубиной своего смысла и заставили погрузиться в размышления о собственной жизни и её назначении. Разговор вмиг потерял свой былой интерес.
— Оставлю тебя в размышлениях, но не слишком затягивай. Сегодня много дел, — сказала Люция, поднимаясь с кровати.
— Дел? Каких дел?
— Подготовка к погребению Лисаны.