— Сейчас, закончу корзину и погрузим.
Закончила я буквально за пять минут. Последующие полчаса мы грузили плетёные корзины в наш грузовик. Всю дорогу назад висела полная тишина.
Переступив порог, ощутила знакомый и родной запах. Каждый дом пахнет по-своему. По этому запаху можно определить, какие люди в нем обитают. В нашем же витал лёгкий аромат карамели.
Но одна комната пахла иначе.
— Сделай отцу ужин, пока я подготовлю инструменты на завтра, — велела мама и вышла из дома. Руп схватил со стола пончик и умчался в комнату, играть в свою глупую игру.
— Хоть бы руки помыл, поросёнок, — проворчала я, доставая яйца из холодильника.
Приготовив ужин, водрузила его на поднос и отправилась в самую дальнюю комнату в доме. В комнату, которая пахла иначе. Впрочем, за столько времени я уже к этому привыкла.
Дверь отворилась с привычным скрипом. Здесь запах был густым, почти осязаемым. Внутри было темно, несмотря на приоткрытые шторы. Просторная спальня, без излишеств в виде всяких статуэток, комнатных цветов и тому подобных вещей. Только односпальная кровать, небольшой книжный шкаф, потёртый ковёр, журнальный столик и кресло. Оно стояло у окна, а спинка была высокой, так что увидеть сидящего человека было невозможно.
— Привет, пап, — поздоровалась я, захлопнув дверь ногой.
Никто не ответил. Хотя я и не ждала этого. Поставив поднос на столик, подошла к креслу и присела рядом на корточки. Сидящий там мужчина скосил на меня отсутствующий взгляд. Так он поздоровался, дескать, признал знакомое лицо.
Вообще-то, я покривила душой. К такому невозможно привыкнуть. Когда-то этот мужчина был красив и полон сил, а сейчас передо мной сидел поседевший старец преклонного возраста. Но больше всего пугал его взгляд, когда-то полный жизни, а теперь абсолютно пустой. Словно передо мной находится лишь оболочка, а самого человека давно уже нет внутри.
— Как ты тут?
Я всегда с ним разговаривала. Делала это только для того, чтобы заполнить гнетущую тишину, поселившуюся тут много лет назад. Папа не отрывал взгляда от окна. Но его рот приоткрылся, словно в побуждении что-то сказать. Я замерла в трепетном ожидании... но тщетно. Ничего не произошло.
— Ты должен поесть. И нет, я не оставлю тебя в покое, пока ты всё не съешь до конца, — угрожающе помахала ему пальцем.
Серые затуманенные глаза снова внимательно посмотрели на меня, а затем на еду. Да, папа понимал, что от него хотят. Он сам ел, мылся и ходил в туалет, но его нужно было завести за руку и объяснить, что делать.
Это случилось с ним незадолго до моего знакомства с ядовитым дождем. Уж и не знаю, что толкнуло его на этот поступок: врожденная жажда приключений или тому была иная причина, но случилось то, что случилось.
Много лет назад мой отец вместе со своим другом отправился в Чёрный Лес. И это обернулось трагедией. Дикие псы посчитали двух одиноких путников за подарок свыше. Мой отец успел спастись, лишившись кисти левой руки, а вот его другу так не повезло. Папа видел своими глазами, как псы растерзали человека.
Этот случай изменил его навсегда. Первый месяц мы не спали по ночам. Рупу тогда ещё и года не было. Они кричали по очереди: начинал папа, а продолжал уже брат. Я в тот период напоминала маленького зомби: не высыпалась по ночам и уставала днём на поле.
Сейчас я понимаю маму, с нами она намучилась знатно. И восхищаюсь её силой, потому что, несмотря на все горести, она не опустила руки. Крайне тяжело следовать правилам Империи, когда на руках больной муж, необузданная дочь, маленький сын и бесконечные поля со свёклой. Но она не сломалась и вписалась в поставленные рамки. Она всегда была, есть и будет моим примером для подражания.
Против воли вырвался вздох. И снова я собираюсь нарушить правила.
Но в голове ярким неоном засветилось оправдание: я молода, а о побеге никто не узнает. Наверное, этого достаточно.
В реальность меня вернул звук бьющегося стекла. Я резко вскочила, не сразу поняв, что произошло. Под ногами хрустели осколки, валялись остатки еды. Послышался судорожный вздох. Я взглянула на отца, и внутри всё оборвалось: в его глазах стояли слёзы, а нижняя губа подрагивала. Тут же подскочила к нему и схватила за руку, приложив его ладонь к своей щеке.