СОКРОВИЩЕ У СИНЕГО МОСТА
За окном широкая площадь и темно-бурый фасад дворца, где расположилось несколько сельскохозяйственных институтов. Перед дворцом, под мостовой, невидимая, течет Мойка. По другую сторону площади высятся гигантские колонны Исаакия, а посредине, крошечный по сравнению с этими колоннами, стоит памятник Николаю Первому: бронзовый человек, с птицей на каске, надменно закрутив тонкие усики и сидя неестественно прямо, вздернул передние копыта своей лошади; он хочет, чтобы она была похожей на другого коня — коня Медного всадника, в двух шагах отсюда, за Исаакием, простершего руку к Неве с гранитной скалы.
Все это за окнами. А внутри… Едва ли во всем огромном Ленинграде найдется место необыкновеннее, чем те несколько комнат в нижнем этаже, откуда видны Синий мост над Мойкой и темно-бурый фасад дворца!
Внешне там нет ничего эффектного. Громоздятся полки-стеллажи по бокам и поперек, обширное помещение пересечено их сквозными стенками. В них гнездятся сотни, тысячи маленьких ящичков. Пожалуй, это больше всего похоже на библиотеку. Еще помещение, еще… вглубь и ввысь уходят ровные ряды странно одинаковых коробок. Это уже не библиотека. Это скорее арсенал какого-то неведомого оружия. Бесконечность этих повсюду выстроенных рядов и геометрическая правильность их подавляют.
И тихо тут, как в святилище. Звуки извне не доносятся. Разговаривая, невольно понижаешь голос — не только для того, чтобы не помешать работающим в тишине людям…
Здесь, в этих ящичках и коробках, в комнатах нижнего этажа обширного здания Всесоюзного института растениеводства, на улице Герцена, хранится одна из величайших драгоценностей нашей Земли.
Это мировая коллекция ВИРа.
Некогда, в 1905 году, русские агрономы, русские ботаники положили начало замечательному собранию. В их руках были ничтожные средства. Энтузиасты делали больше, чем казалось возможным. Но, говоря об истории не обычной, хорошей «университетской» коллекции, а вот этой беспримерной в летописях науки, надо датировать ее не с 1905, а с 1917 года. Советская республика, еще совсем молодая, признала исключительную важность грандиозного плана: исследовать растительные ресурсы мира, собрать, что возделывается и может возделываться на Земле. Науке предоставили такие возможности, каких никогда она не имела ни в одной стране.
Экспедиции объехали 65 стран. Они проникли туда, где не бывали и путешественники. На каменистых крутизнах, на красной глине или тучном иле у желтых ленивых рек ленинградские ботаники изучали полоски злаков, как бы принявших на себя отпечаток культурной ступени создавших их людей. В Центральной Азии, на высоких плоскогорьях, где черные бури сбивают с ног путника и заставляют косяки диких лошадей мчаться стремглав в поисках укрытия, ученые выдавливали зерна из тощих колосьев, так цепко державших свои семена, что их надо молотить жерновами. А в низинах, под ясным небом, колосились пшеницы-неженки, осыпающиеся, чуть запоздала уборка. Жители влажных прибрежий вынимали из приземистых печей румяные хлебы, а при молотьбе беспечно развеивали полову: она была остистой, колючее ячменной, и скот ее не ел…
Экспедиции возвращались с десятками открытий. Только теперь люди по-настоящему узнавали старых своих друзей из растительного мира. Выяснилось, что даже пшеница была незнакомкой. До 1917 года в роду пшениц, в том роду, из которого человек создал тысячи сортов, насчитывали всего 5 видов. К 1935 году советские исследователи уже описали пятнадцать. Сейчас известно 25 видов пшеницы. Две трети видов стариннейшей культуры на Земле открыты в кратчайший промежуток времени советскими учеными!
В Кордильерах, в Мексике, Перу и Чили наши ботаники обнаружили 16 видов картофеля, не известных науке. Шестнадцать родичей той картошки, которой некогда посчастливилось переплыть океан, отделяющий Новый Свет от Старого! Эти 16 новых видов картофеля нашли в диких зарослях и на крошечных полях индейцев: они возделывали их вместе с нашей картошкой, никак не думая, что сажают, окучивают и выкапывают клубни растений, о каких не слыхивали ученейшие флористы мира.
Еще за месяц до войны, в 1941 году, работала в Литве и Западной Белоруссии экспедиция ВИРа. Ею руководил М. М. Якубцинер, автор ста печатных работ, человек невысокого роста, любящий остроумную шутку, замечательный знаток пшеницы.