Большинство литературоведов решительно отвергают последнее предположение. Да, говорят они, страна Мепл-Уайта имела реальный прототип. Это плато Рикардо Франко Хиллс. Правда, оно расположено не на севере Бразилии, а на границе ее с Боливией, но ведь именно там побывал в 1908–1909 годах известный путешественник Перси Гаррисон Фосетт; впоследствии он рассказал о неприступном плато Конану Дойлу, а уж потом тот написал свой роман. На это будто бы прямо указывают и строки из книги Фосетта «Неоконченное путешествие».
Попробуем внести в ситуацию коррективы и зададимся таким вопросом: стал бы Конан Дойл брать в качестве таинственного «затерянного мира» уже известное и покоренное (кстати, тем же Фосеттом еще до встречи с писателем) плато?
Помимо всего прочего, отметим следующее: экспедиция Джорджа Эдуарда Челленджера, как известно из книги, провела в «затерянном мире» вторую половину августа и начало сентября, причем «летописец» группы — Эдуард Мелоун — отмечал, что они наслаждались там «чудесными летними вечерами». Но ведь горы Рикардо Франко расположены примерно в 15° к югу от экватора, и, таким образом, в августе — сентябре там конец зимы — начало весны! Очевидно, прототип страны Мепл-Уайта следует искать в Северном полушарии. Попробуем это сделать, а для того, чтобы наша «экспедиция» стала более увлекательной, предпримем подряд два путешествия: одно с профессором Челленджером в… ну, скажем, 1911 году, а другое — с группой английских альпинистов в 1973-м, ибо есть все основания предполагать, что эта группа стала первой в истории путешествий экспедицией, которая побывала в «затерянном мире» Конана Дойла.
Итак, 16 июля 1911 года профессор Челленджер, профессор Саммерли, охотник лорд Джон Рокстон и Эдуард Мелоун вышли на паровом катере «Эсмеральда» из Манауса. «Первые три дня наш катер держал курс на северо-запад, вверх по течению». Из этой фразы можно сделать сразу два вывода. Во-первых, судя по направлению, экспедиция плыла не по Амазонке, а по ее притоку Риу-Негру, который выше Манауса более широк, чем собственно Амазонка. А во-вторых… во-вторых, уже этот начальный этап путешествия ясно говорит: Челленджер держал курс к Гвианскому плоскогорью, ибо для того, чтобы отправиться к Рикардо Франко Хиллс, ему предстояло следовать как раз по основному руслу, а еще лучше — по Мадейре или Тапажосу, то есть на юго-запад.
Но продвинемся дальше. «На четвертый день после нашего отплытия из Манауса мы свернули в один из притоков, который в устье почти не уступал по ширине самой Амазонке…» Заметим, что Риу-Негру здесь подменена Амазонкой намеренно: к подобным нехитрым уловкам Мелоун прибегал, чтобы публика не догадывалась об истинном маршруте экспедиции. А вот что касается притока, «не уступающего по ширине», то этот намек слишком прозрачен. У Риу-Негру есть только один такой приток — Риу-Бранку, ответвляющийся почти точно на север…
Далее было относительно спокойное плавание по Риу-Бранку, затем — пороги и наконец, когда «Амазонка была уже по меньшей мере в сотнях миль позади», — еще один приток: «тихая неглубокая речка с песчаным дном», по всей видимости, Котингу. Через несколько дней от передвижения по воде пришлось отказаться: речка стала мелеть. Двигаясь вдоль ее русла, миновав трясину, а затем и усеянные валунами холмы, Челленджер и его спутники «прошли по откосу среди пальм, преодолели заросли бамбука, спустились на равнину, поросшую древовидными папоротниками…». Перевалив через вторую гряду холмов, они «увидели узкую долину, густо заросшую пальмами, а за ней длинную линию красных скал…».
Что же это за красные скалы? Со всей ответственностью можно заявить: это Рорайма, да-да, та самая Рорайма, с которой мы так предвзято начали повествование. Следуя маршрутом Челленджера, только к ней и можно выйти: соответствует профиль местности, да и Котингу начинается где-то рядом. Больше того, ни к какому другому «столу» выйти от Котингу, не пересекая русла прочих местных рек, невозможно. А ведь экспедиция Челленджера, расставшись с последним притоком Риу-Бранку, никаких иных рек, как явствует из текста, не встречала.
Указания, разбросанные в романе, при чтении с картой в руках словно преображаются: из туманных привязок к местности они превращаются в нечто похожее на знаки уличного движения. Руководствуясь ими, можно выйти только в определенное место, и место это — не что иное, как один из самых высоких венесуэльских мезас, оставшийся непокоренным и через сорок лет после смерти автора «Затерянного мира».
Возникает вопрос: откуда Конан Дойл мог так хорошо знать континент, где он никогда не был, а на этом континенте — район, где не был даже его «информатор» — майор Фосетт? Постойте! А Роберт Шомбурк? Ведь он поднимался именно по Риу-Негру и Риу-Бранку и вышел точно на Рорайму! Его отчет был опубликован, а Конан Дойл — этому есть свидетельства — тщательно изучал все написанное очевидцами о Южной Америке.
«…Наша экспедиция была на пути к горе Рорайма… — обширному плато, поднимающемуся на высоту 9000 футов, что лежит на пересечении границ Гайаны, Венесуэлы и Бразилии. Плато обрамлено нависающими утесами, сложенными из твердого красного песчаника и прочерченными водопадами. Эта высшая точка Гайаны — одно из последних неисследованных мест на земле…» Что это? Отрывок из набросков к роману Конана Дойла? Не вошедший в книгу абзац с точным указанием координат страны Мепл-Уайта? Ни то и ни другое, хотя в романе есть описания, чрезвычайно похожие на приведенный кусок. С этих слов начинается отчет об экспедиции, предпринятой английскими альпинистами осенью 1973 года с важной целью: покорить наконец-то легендарный «затерянный мир» и раз и навсегда выяснить, что скрывает от глаз человека очередное «белое пятно» нашей планеты.
В этом месте нашего рассказа мы распрощаемся с профессором Челленджером, но зато познакомимся с его преемниками.
Англичан было пятеро — все заядлые скалолазы и мастера альпинизма. Возглавил экспедицию Дон Уилланс, в свое время принимавший участие в восхождении на Джомолунгму. Джон Браун, не менее признанный ветеран, считался в Англии лучшим скалолазом. Мо Антуан был известен тем, что облазил немало гор в Патагонии. Был в группе и свой антрополог (программа включала не только спортивные и, так сказать, «литературные» цели, но и чисто научные: этнографические, зоологические, ботанические) — Майк Томпсон, предпринявший в 1970 году восхождение на Аннапурну. Остается упомянуть еще двоих: англичанина Хеймиша Макиннеса[1], корреспондента газеты «Обсервер», и шестого члена основной группы —60-летнего ботаника из Гайаны Адриана Томпсона. Последний в силу своего преклонного возраста не собирался штурмовать Рорайму, но зато лучшего знатока местных лесов Уиллансу трудно было бы найти, и вряд ли переход к Рорайме закончился бы удачно, не будь в составе экспедиции этого скромного эксперта по орхидеям, не раз, впрочем, странствовавшего по индейским тропам в Венесуэле и Бразилии.
Индейцы-носильщики увеличили численность группы до 27 человек. Вот в таком составе экспедиция и вышла в начале октября к подножию Рораймы, совершив на последнем «неальпинистском» этапе путешествия недельный переход по крутому, заросшему лесом склону, вздымавшемуся на высоту 1800 метров.
Хотя сухой сезон еще не кончился, постоянно моросил дождь. Настоящие тропические ливни обрушиваются здесь с середины ноября, и к этому времени альпинисты должны были во что бы то ни стало выйти на вершину, иначе восхождение оказалось бы обреченным на провал. На каждом шагу во время перехода ноги проваливались в чавкающую трясину. Это было хуже всего, ибо сырость в ботинках неизбежно приводит к лихорадке, а избавиться от столь явной угрозы можно было единственным способом: прежде чем обуться, обертывать ноги пластиковыми мешками.
В конце концов лес остался позади. Перед путешественниками открылся шестисотметровый откос, увенчанный гребнем, который носит здесь величественное имя — Эльдорадо, а дальше высились отвесные красные стены «затерянного мира», окаймленные сверху густым туманом испарений. На границе леса и откоса и был разбит базовый лагерь, но, прежде чем начать восхождение, необходимо было научиться мерам зашиты против ядовитой живности, кишмя кишевшей в лесу и на скалах. И в этом альпинистам существенно помогли индейцы-носильщики. Они обладают особым чутьем, которое по-английски именуется «буш-сенс» — в дословном переводе «чувство кустарника». Это чутье появляется только после длительного общения с сельвой, и, естественно, англичане не могли похвастаться, что возымели его в полной мере. Следуя подсказкам индейцев, они каждое утро перетряхивали одежду и обувь, учились не трогать лежащие на земле листья деревьев и не хвататься за ветви в поисках опоры. Любое неосторожное движение или потеря бдительности грозили атакой одного из представителей «нечисти» — так путешественники с первых же дней окрестили свое ядовитое окружение. А нехватки в подобных «представителях» явно не ощущалось.
1
Об этом человеке следует сказать особо, хотя на момент написания очерка (1975 г.) упоминания «корреспондента газеты «Обсервер» было достаточно. Доктор Хеймиш Макиннес (р. 1930) — серьезная фигура в альпинизме: отличный скалолаз, инструктор, горноспасатель, автор двух десятков книг об истории и технике скалолазания и о собственных восхождениях. Среди этих книг — и та, в которой описывается экспедиция на Рорайму: «Восхождение в затерянный мир». В русском переводе она вышла в 1982 г.