Эта версия о природе руна, за которым ходил Ясон, наиболее близка к истине. Впрочем, у античных авторов были и иные гипотезы. Палефат писал, что «хранящееся у колхов (руно) на самом деле было не золотое руно, а написанная на шкурах книга, содержащая описание того, как можно было добыть золото посредством химии». А Харакс Пергамонский утверждал, будто «золотое руно представляет собой способ златописания на пергаменте, из-за чего и был совершен, говорят, поход на, Арго».
Есть серьезные основания утверждать, что столицей древних колхов был город Кутайя (нынешний Кутаиси). Между Эей и Колхидой существует множество точек соприкосновения — археологического, лингвистического, топонимического характера. Интересные исследования посвящены женскому персонажу мифа — Медее. Колхидянки в древнем мире слыли колдуньями, знатоками ядов и таинственных свойств трав. По мифу, Медея вручила Ясону волшебную мазь: человека, покрытого этим снадобьем, не брали ни огонь, ни железо. В состав чудодейственных зелий колхидянок входила целебная трава «моли» (слово, заметим, греческое). Но в грузинском языке «моли» тоже означает «трава». В Колхиде действительно много лекарственных трав. Немецкий ученый К. Шпренгель в своем пятитомном труде по истории медицины приводит 36 эндемических для Колхиды лекарственных растений, и почти все они названы в так называемой Орфической «Аргонавтике», где дано подробное описание сада богини Гекаты, располагавшегося на берегу Фасиса. Наконец, есть предположение — его пока никто не опроверг! — что самим словом «медицина» (его корнем «мед-») мы обязаны… Медее.
Грузинские ученые давно ведут раскопки в Колхиде. Существует Центр археологических исследований Академии наук Грузии, который возглавляет профессор Отар Давидович Лордкипанидзе. В городе Вани сотрудники центра исследуют античное городище, и их находки, датируемые VI–V веками до нашей эры, свидетельствуют о высоком уровне развития медно-бронзовой и железной металлургии в этих краях.
В марте Отар Давидович получил письмо из Лондона. «Вы ведущий специалист по истории Колхиды, — писал Тим Северин, — и я надеюсь на встречу с вами в тех местах, где вы ведете раскопки античных городов».
Надо ли говорить, что в числе первых встречающих Северина на земле Грузии был профессор Лордкипанидзе, предложивший гостю интереснейшую научную программу.
Увы, археологических свидетельств посещения Колхиды ахейскими моряками в XIII веке до нашей эры пока не найдено. Как же оценивать плавание Тима Северина?
Отар Давидович Лордкипанидзе сказал о нем так:
— Первое проникновение греков к восточным берегам Черного моря можно приравнять к подвигу. Это было крупнейшее географическое открытие, открытие новой страны — богатой, населенной, с развитой культурой, — открытие новых торговых путей. А раз так, то тем интереснее и нынешнее путешествие Тима Северина. В микенскую эпоху греческих поселений в Колхиде не было, а коль скоро поселений не было, то нет и следов материальной культуры. Но это не может служить ответом на вопрос: бывали ли здесь греки? Ответ дало плавание Тима Северина, которое показало: вполне могли быть!
Беседы грузинских ученых с Северином происходили и в Вани, где путешественник осматривал раскопки городища, и в Сване-тии, где аргонавтам демонстрировали имитацию промывки золота на бараньих шкурах. И вот во время одной из встреч Тим Северин сообщил новость, которая поразила историков — людей, приученных своей наукой не удивляться ничему:
— Совсем недавно греческие археологи, ведущие раскопки на родине Ясона — в Фессалии, обнаружили, что рядом с Иолком примерно в эпоху Троянской войны располагался город-спутник. Странный город. В нем всего один царский дворец и всего одна усыпальница. Таким образом, эта резиденция просуществовала лишь одно поколение. Единственное объяснение: город покинут в результате ссоры между отцом Ясона и Пелием, и, значит, усыпальница — это могила Эсона. Получается, что в мифе речь идет о реальных исторических лицах! Можно пойти дальше и предположить, что город был разрушен лишь тогда, когда Ясон возвратился из похода и вернул трон, но вернул его совсем не мирным путем!
Северин нашел, чем удивить хозяев, но был момент, когда и сам путешественник услышал известие, пробудившее в нем жадное любопытство.
На встречу с Тимом Северином в Поти пришли на яхте «Аврора» болгары — участники экспедиции «Аргонавтика», организованной при содействии Научно-экспедиционного клуба ЮНЕСКО. Руководитель экспедиции Теодор Троев предъявил Северину любопытную фотографию. На ней запечатлена находка, которую сделал советский подводник Сергей Куприянов, сотрудничающий с Болгарской академией наук, во время ныряний в районе мыса Кали-акра. Находка представляет собой золотой слиток в форме растянутой овечьей шкуры. Косвенные методы датировки позволяют предположить, что слиток имел хождение в ХIII веке до нашей эры. Не может ли это «золотое руно» являть собой домонетную форму единицы обмена? — спрашивают болгарские археологи. Северин не нашел что ответить. Пока эта находка — единственная, и говорить об открытии, конечно, рано. Но если будут найдены новые слитки в форме руна, если их химический состав совпадет с составом колхидского золота, тогда… Тогда родится еще одна теория о походе аргонавтов…
Но нам пора вернуться к рассказу «Арго».
…21 июля в 10.45 по тбилисскому времени я вошел в советские воды. Меня встречал трехмачтовый барк «Товарищ» — величественное, красивое судно, к которому я испытал острое чувство зависти. Зависти — и одновременно родства: ведь мы — парусники, а значит, принадлежим к одному племени.
Было пасмурно, волнение на море достигало четырех баллов, но на душе у меня было светло: мы дошли!
А через сутки я уже входил в порт города Поти — древнего Фасиса. Погода прояснилась, солнце играло на легких волнах, тысячные толпы усеяли причал и все этажи и лестницы морского вокзала, раздавались приветственные крики и песни. Суда приветствовали меня салютом. И огромные теплоходы, и тяжеловесные сухогрузы, и малые катера гудели так, словно в порт входила не деревянная лодка, смешно шлепающая по воде двадцатью веслами, а знаменитый лайнер.
Вечером передо мной открылось устье Риони. Стоял туман — точь-в-точь такой, какой описан у Аполлония Родосского. Но это было полбеды. На Риони я встретился с новым противником — встречным течением. Очень трудно было идти, а ведь мне предстояло проделать около сорока миль до селения Чквиши, расположенного близ города Вани, — там намечен был финиш. Гребцы выбивались из сил, однако я продвигался очень медленно, и тогда, как ни обидно, катер взял меня на буксир. Но все-таки нам не удалось перехитрить течение: выше по реке катер тоже оказался бессилен. Один раз я чуть не перевернулся, меня спасло, что кто-то из аргонавтов вовремя перерубил якорный канат.
Вдобавок ко всему прошли сильные ливни (последнюю ночевку гребцы провели, вымокнув насквозь); выше по течению в водохранилище спустили избыток воды, и течение еще усилилось, а уровень реки поднялся метра на три…
Всего несколько километров я не дошел до конечной точки маршрута. Конечно, была шутливая церемония финиша — аргонавты макали Северина и друг друга в воду, но вот того, что происходило в Чквиши, я все же не видел и знаю лишь по рассказам. На дереве там висело золотое руно, и стояли на берегу два могучих быка, готовые подчиниться крепкой руке Ясона — Северина, дракон же почему-то отсутствовал. Аргонавтов встречала Медея, и был прекрасный концерт, и Северин торжественно расписался на белокаменной стеле, воздвигнутой в его честь. Надпись на стеле гласила: «Здесь бросила якорь экспедиция Тима Северина, через 33 века повторив путь аргонавтов и благополучно достигнув берегов Колхиды».