Тут она заметила Энунда, вынырнувшего из-за угла особняка с мешком в руках и в сопровождении двух его сыновей. Еще издали он склонил голову, снимая волчью шапку. Жаклин поспешно согнала с лица невольную улыбку. Они победили, и половина страхов позади. Все идет в правильном направлении, и боги к ней по-прежнему благосклонны. «Непременно принесу большую жертву, — мысленно поклялась. — По десятку белых ягнят, баранов, свиней и большого сильного быка».
Пока люди выстраивались, отводили коней, во двор просачивались жители города, горящие желанием услышать подробности, барон держал паузу. Видимо, не лишен был определенной театральности. Мечтал о зрителях. «Все-таки тщеславие заело, — решила Жаклин. — Я ведь могу и не согласиться. Непрошибаемый павлин. Вместо хвоста с красивыми перьями свита и золото напоказ. Все пальцы в тяжелых перстнях, а на шее цепь с медальоном Солнца. Странно, почему не Воин?»
Энунд быстро поднялся к своей госпоже и, наклонившись, торопливо принялся излагать на ухо события ночи. Число погибших и трофеи сейчас не особенно важны, хотя обязательно впоследствии затребовать полный список. Семьи умерших за нее необходимо вознаградить. Доспехи, кони и пленные достаточно ценны. Можно выделить особо отличившимся и многочисленным однодворцам, прибывшим по ее зову. Это все неплохо. Но вот остальное! Два барона вместо одного — несколько неожиданно.
Несколько фраз — и она принялась в очередной раз раскладывать комбинацию. Прав, ох, прав оказался Блор, утверждая, что на войне нет места далеко идущим планам. Гибель Клейна достаточно неприятна, при этом попутно открывает заманчивые перспективы.
Погибший младший брат барона Йованофа — это дополнительный и нежданный, крайне приятный сюрприз. Да что там, замечательный! Теперь она имеет изумительный шанс задавить своих сильно заигравшихся вассалов. Пересмотреть старые клятвы и повинности. Одно место освободилось совсем, второе повисло на волоске. Бауш тоже подозрителен…
Будто услышав ее мысли, барон звучным голосом принялся произносить торжественное приветствие. Жаклин даже не сделала себе труда прислушаться к формальным выражениям. Точно так же она не задумываясь высказала совершенно лживую тираду о счастье видеть барона и страстном желании поближе познакомиться.
На самом деле слух ее был устремлен через головы, и она ждала совсем иного. Поэтому единственная не обернулась, когда за частоколом послышался все нарастающий топот копыт и раздался крик: «Грэтон!» Не знай Жаклин, что это все тот же план, неминуемо бы дернулась или вскочила в панике. Чужие воины ворвались в Кнаут.
Стоящий за спиной барона Бауша человек с холеным лицом резко взмахнул рукой. Охрана не должна смотреть сейчас на него. Ей не до того — требуется встретить атаку, а тут полный двор мешающего народа. Время выбрано идеально, и именно о такой реакции говорили Клодина и Ники. Именно этого она и дожидалась. Торчащий у ее ног рыжий друг резко вздернул щит, на который он небрежно опирался. В этом и состояла его единственная задача — загородить свою госпожу при малейшем движении.
Остальное сделали другие. Поднявшаяся с кресла Жаклин увидела проткнутого двумя стрелами конюшего, а дротик Антона, похоже, продырявил ему еще и самое горло. Ее люди оказались готовы полностью. Периметр двора ощетинился клинками. Потерявшая всю расфранченность свита Бауша растерянно озиралась. Вступать в бой — самоубийство при перевесе один к трем. О том, что допущен будет всего десяток ближников, оговорено заранее. Ко всему прочему, еще никто ничего не понимал. В проходе показались вооруженные ловчие Энунда, а не чужие воины.
Опасности нет, захотела она вскричать, грубо опрокинутая рукой Ники назад, на сиденье. Все закончилось!
— Откуда мы знаем — один ли он, — прошипел тот.
— Не сметь! — приказала она, вновь поднимаясь и стряхивая мужскую руку.
Раздавшаяся в сторону испуганная толпа, не понимающая, что происходит, в любой момент могла кинуться в ворота не хуже баранов. Будет масса жертв. Если еще и телохранители барона вступят в свалку, спасая подопечного или даже собственные жизни, начнется жуткая бойня. Такая победа может оказаться хуже поражения. Ей кровопролитие до самой старости помнить будут и над могилой помянут.