Очередные три миллиграмма феназепама, литр белого сухого и провал в сон без сновидений, перед которым я клятвенно себе пообещала, что прямо с утра, или как проснусь, выйду из отеля и до ночи в него не вернусь. Ночь пролетела незаметно и без пробуждений.
Я уже готова была проснуться, но…пребывала на тонкой грани между сном и явью. И почувствовала запах. Слабый аромат его парфюма, смешанного с почти неосязаемым запахом сигарет. Не хотелось просыпаться. Хотелось растворится в запахе, укутаться в него и кануть в воды сна, чтобы моему измученному разуму привиделось что-то не такое ужасное, как реальность. Хотелось забыться и раствориться.
Все существо воспряло внутри и жадно прислушалось к аромату, удерживая разум на поверхности сна, уберегая от грядущей встрече с безжалостным миром, где все давно решено и известно, давая побыть слабой, безвольной рабыней несбывшихся надежд, впитывающей этот запах. Который слабел. И внутри все задрожало от осознания, что сейчас я проснусь, так и не насытив израненную, изголодавшуюся душу иллюзорным присутствием мужчины, которого так отчаянно любила… Почудились невесомые прикосновения пальцев к лицу, словно бы скрадывавшим слезы, и потопив дрожащий мир в отчаянии. Боже, как я не хочу просыпаться и хочу навсегда остаться в этой дурной игре подсознания…
— Малыш, не плачь.
Хриплый полушепот, безжалостно разорвавший попытку снова уснуть и все мое нутро. Я испуганно распахнула глаза, чтобы увидеть, как уткнулась носом в его шею, положив голову на плечо и вцепившись скрюченными холодными пальцами в черную ткань ветровки на груди.
Смятение в голове, дрожь в руках, мой всхрапнувший вдох. Тело подбросило волной испуга и неверия, едва не сбросив с кровати. Но он, выстрелив рукой удержал меня за предплечье.
— Все хорошо. Успокойся.
Я сидела на краю кровати не в силах поверить в происходящее. Коваль.
Здесь? Сейчас? Может, это всего лишь сон?
Да только мертвый хват его длинных пальцев на моей руке был настоящим. Тепло его кожи и сила нажима заставляли сердце гулко стучать, а дыхание участиться.
Паша, чуть прикусив губу, приподнялся на локте, все так же не отпуская моей руки. Глаза темные, чуть напряженные. Одет в джинсы, черную футболку и ветровку. Полулежал на правой стороне моей кровати. Я хрипло выдохнула, осознав, что слезы катятся по лицу, а пальцы настолько дрожат, что я никак не могу вытереть безудержный поток.
— Т… т-ты? — мой голос будто чужой, глухой и срывающийся.
— Я. Все хорошо. Маш. Все хорошо. — Он мягко, но настойчиво потянул меня за руку на себя. — Иди ко мне.
Я испуганно вырвала свою руку, отшатнувшись и снова едва не сверзилась с кровати. Столкнув пустую бутылку, с громким звоном упавшую на паркет и покатившуюся по нему куда-то в сторону. Но мне было плевать. Я неотрывно, не моргая смотрела в его чуть помрачневшее лицо, не в силах поверить в абсурдность происходящего.
— Ты… должен сидеть! — голос неверный, дрожащий, выдающий истерику и сумбур правивший в голове и теле. — Ты… тебя не может быть здесь!
— Тем не менее, я здесь. Кис, подумай, выпустили бы меня из страны, если бы я был под следствием. С меня сняты все обвинения.
Он сел на кровати, подобрав под себя ноги и широко разведя колени, чуть подавшись вперед и опираясь пальцами о простыне. Взгляд прямой, тяжелый и… правдивый. Я издала непонятный звук то ли гаркающий стон, то ли сдавленный отрицательный возглас.
— Успокойся, я прошу тебя. Не нужно истерики, кис, не сейчас. Я все расскажу. Велишь после этого уйти и я уйду и больше никогда тебя не потревожу. Пожалуйста, Маш.
Я прикрыла глаза и опустила голову, умоляя себя немного прийти в себя. Запоздало дернула простынь на оголенную грудь, сжала ткань до судороги в дрожащих пальцах. Не может быть. Рамиль говорил, что все. Что он сядет. К этому понедельнику.
А сейчас вторник. Вторник и он в моем номере. В моем отеле. В Швейцарии. Со мной. Снова.
Сел кто-то другой. За него кто-то сел, потому что долг нужно закрывать. А как он его закроет, если будет сидеть?.. Я не поняла, почему рассмеялась. Хрипло и странно. Открыла глаза, глядя на кожу своих ног поджатых под себя. Покрывшихся мурашками.
Хватит. С меня. Медленно поднялась, все так же кутаясь в простынь и на слабых ногах пошла к холодильнику за водой. Ополовинила сразу половину бутылки, но это помогло мало. Пальцы смяли пластик, до режущего ухо звука. Отставила бутылку и подойдя к креслу у окна рухнула в него, уговаривая себя успокоиться. Посмотрела на него не сразу. Но когда посмотрела, поняла, насколько я слабая и тупая идиотка, потому что сердце забилось просто бешено и стучало где-то у горла, а меня душили слезы и желание обнять его, вжаться, и жадно выслушать его ложь.