От жены он все-таки ушел. Переехал ко мне. Спит на полу, между диваном и креслом, на каремате. Днем пьет, а по ночам стонет и матерится во сне. Я однажды проснулся под утро, часа в четыре, а в квартире такой гвалт стоит: котенок, которого притащил Танилюк накануне, гоняет по комнате теннисный мячик, Соня поет что-то невнятное, а Седой все это обкладывает девятиэтажными матами.
За эти две недели я очень много узнал о Соне. Она училась на факультете телережиссуры, на заочном отделении. Ей было двадцать три года. Раз в неделю, не чаще, ездила проведать отца. Тот оставался в плачевном состоянии: лежал безмолвный и неподвижный, как Ленин. Для него эта драма безусловно являлась страшной трагедией. Как было бы для любого из нас, но для него тем более. Соня рассказывала о нем, и по ее рассказам отец был сильным сверхэнергичным человеком. В сорок девять лет превратиться в овощ для такого человека, по-моему, хуже самой смерти.
А еще Соня посещала литературные курсы. Была активным участником создания литклуба с претенциозным названием «Жокеи Пегаса». Я так много слышал от нее об этом клубе, что уговорил взять и меня с собой.
— Чем вы там занимаетесь? — допытывался я.
— Слушаем лекции Председателя. Читаем свои произведения, обсуждаем, спорим, пишем…
— А что за лекции?
— Ну например, «Как написать бестселлер».
— А кто он? — спрашиваю. — Ваш Председатель?
— Не он. Она. Знаменитая писательница.
— У нее есть имя? Фамилия?
— Естественно. Но я не помню. Мы называем ее Председатель.
— Подожди, ты же говоришь, она знаменитая писательница…
— У меня плохая память на имена.
— Чем она знаменита? Что написала?
— Книгу.
Я, тяжело вздохнув, точнее выдохнув, спросил: — Какую?
— «Как написать бестселлер», — ответила Соня.
— Я хочу стать членом вашего клуба.
— Хорошо. Но предупреждаю, курсы платные. Пятьдесят долларов в месяц.
— Готов раскошелиться. Чувствую, оно того стоит.
— Завтра пойдем. Попробую замолвить за тебя словечко.
— Буду крайне признателен.
— Не язви.
— Я искренен, как младенец. Поверь, я очень хочу пойти туда.
— Я поняла. Завтра.
— Отлично.
А накануне мне звонил Алексей Владимирович, сообщил, что я попал в шорт-лист. По сути, это уже полуфинал. Редактор поздравил меня и сказал, что дал мои номер телефона и электронный адрес оргкомитету «Новой Премии».
— Они попросили. Свяжутся с вами… Никому об этом я не стал говорить.
Занятие литературных курсов проходило с девятнадцати до двадцати двух часов, на квартире Председателя.
Председатель оказалась пожилой, но усиленно молодящейся женщиной. Умелый макияж скрывал ее истинный возраст, но выдавала шея: она была дряблой, как у черепахи.
Представилась она Инессой Михайловной Зомберг.
Я пожал протянутую для поцелуя руку и сказал:
— Очень приятно. Леня.
Мы с Соней явились первыми. И около десяти минут общались с хозяйкой дома.
— Он хочет походить на курсы, — сообщила Соня.
— Ты же знаешь, Соня, группа собрана, — ответила Инесса Михайловна. — А зачем это ему понадобилось?
Соня пожала плечами:
— Не имею ни малейшего понятия. Он странный.
— Пишет?
Соня брезгливо поморщилась:
— Вряд ли. Он даже не пьет.
— Женат?
Я покашлял, напоминая о том, что я стою рядом и не очень-то порядочно говорить обо мне в третьем лице в моем присутствии.
— Говорит, что в разводе, — отвечает Соня.
— Ну хорошо, — сказала Зомберг, — я возьму его в группу. Пусть заполнит анкету.
Затем стали приходить остальные участники. Сначала пришла низенькая шатенка со скорбными складками у рта.
— Ирина Сабко, — прошептала мне Соня на ухо. — Поэтесса. Трекнутая на всю голову.
Затем появилась обворожительная блондинка аппетитных форм с малюсенькой рахитозной собачкой в руках.
— Тоже пишет, — шептала Соня, — имени не помню. Мы называем ее Вдова.
— Почему? — спросил я.