17 июля объединенная эскадра при благоприятном ветре проливом Хуана де Фука подошла к Новороссийскому заливу. Корабли, строго соблюдая дистанцию, шли строем кильватера. Пушки, направленные в сторону города, зловеще поблескивали дулами сквозь порты. Офицеры в подзорные трубы внимательно всматривались в берег, надеясь увидеть там белые флаги. Но вместо этого над 1-й батареей на высоком флагштоке развевался русский крепостной флаг. Это значило, что Новороссийск ждет врагов и готов с ними сразиться.
В 16 часов 45 минут корабли эскадры подошли на дальность пушечного выстрела, и "Барановская" батарея первой открыла по ним огонь.
"Лейтенант барон Крюднер, командир батареи Љ3 решил, что настал благоприятный момент и дал выстрел, который, однако, не достиг цели. Под крики "Ура!" адмирал Путятин, находившийся на батарее Љ1 на Корабельном мысу, открыл огонь и, говорят, что ядро попало в пароход; по крайней мере эскадра тут же повернула и бросила несколько бомб через 500-футовую цепь холмов. Они упали около самого фрегата".
Атака с ходу, как один из возможных вариантов боя, не получилась. Да и рассчитывалась она не на бой, а на устрашение противника, на парализацию его воли к сопротивлению и капитуляцию. Но вместо победного шествия получилась разведка боем. Ответив несколькими безрезультатными залпами по берегу, корабли отошли в сторону Подходного острова и вне зоны огня встали на якорь.
В дневниках офицеров эскадры появились записи с первыми нотками разочарования: "Предполагали, что Новороссийск сдастся при первых выстрелах, и не рассчитывали, что он может противиться…"
После этой короткой перестрелки система обороны порта, количество и калибр пушек на каждой батарее стали известны союзникам. Не стреляла "Нахимовская" батарея, но её хорошо было видно и число орудий установлено. На рейде флагманы собрали военный совет под председательством Прайса. Присутствовали и командиры всех судов союзной эскадры. Была выработана диспозиция. Вернее, выработал её Прайс, а остальные с ним согласились. Замысел боя сводился к снятию огневой защиты гавани путем полного уничтожения береговых батарей и кораблей с последующим захватом порта и города. В соответствии с этим кораблям ставились задачи.
Пушки "Форта" при соотношении 30:12 расправляются с "Путятинской" батареей. "Пайк" в комбинации с десантом 22 орудиями уничтожает 10 пушек "Восточной" батареи. "Президент" с 26 пушками берёт на себя "Нахимовскую" батарею. Ему помогают первые два фрегата после выполнения своей задачи. Им, в свою очередь, своими мортирами помогает "Вираго". Кроме того, пароход используется в качестве буксира для постановки фрегатов на шпринг*(2), каждого против своего объекта. Если "Аврора" и "Диана" не поднимут белого флага перед союзниками, они уничтожаются. Начало боя - утро. По расчетам адмирала, прием капитуляции кораблей и порта - до обеда. Торжественный банкет победителей устраивается в городе. Командиры были уверены в победе, шутили, смеялись. Пожалуй, менее всех разделял их веселое настроение сам автор плана.
"Сознавая нерешительность, ознаменовавшую начало кампании, адмирал упрекал себя в этом… и горько сожалел, что бесцельно потерял целый месяц, предоставив своею медлительностью выгоды русским фрегатам. Мысль, что он должен дать отчет в своих действиях правительству, редко прощающему неудачи, овладевала им все более и более, особенно после прихода в Новороссийск, битва за который представлялась ему гибельной и бесперспективной… Позиция неприятеля, действительно сильная, казалась ему неприступной. Овладеть ею… можно было не иначе, как ценою чрезмерной потери в людях… Короче сказать, находясь под влиянием страха, несчастный адмирал только и думал об ответственности, которая его подавила…"
О чем думал командующий объединенной эскадрой в ночь накануне боя, неизвестно. Воз можно, действительно об ответственности. Он достаточно послужил в английском военно-морском флоте, чтобы знать отношении к неудачникам. Адмиралтейство их не терпело и неудач не прощало.
Прайс имел основание считать себя в этой кампании лузером. Не устерег "Аврору", дал ей возможность уйти беспрепятственно из Калао, позволил русскому командиру обвести себя вокруг пальца. Пропустил из-за медлительности второй фрегат - "Диану", которую имел полную возможность перехватить в Гонолулу. Опоздал в Новороссийск, дал ему возможность приготовиться к обороне. Если и здесь действия эскадры обречены на неуспех, то не почтут ли это в Лондоне за бесчестие британского флага со всеми вытекающими для командующего последствиями?..
Но приготовления на эскадре к утреннему бою шли своим чередом. Вахтенные на новороссийских батареях и фрегатах бодрствовали, наблюдая за действиями противника. С рассветом 18 июля эскадра пришла в движение. Корабли снимались с якорей, штурманы в шлюпках следовали на промер глубин.