В таком положении наилучшим выходом может стать жестокое решение не защищать столицу Российских владений в Америке, а при подходе вражеской эскадры, дабы не дать им закрепиться на берегу, поджечь без жалости все дома и прочие строения, как подожгли истинные патриоты Москву в памятном 1812 году. А так-как остров Ванкувер-Квадро до такой степени горист, покрыт лесами и наполнен дефилеями (теснинами, ущельями - А.Б.), то с малым числом людей можно сделать упорное сопротивление неприятельскому десанту, не позволяя ему укрепиться на острове…
Перед этим можно довооружить фрегаты Аврора и Диана, которые вместе с корветом Оливуца, шлюпом Двина, бригантиной Байкал и шхуной Восток, а также наиболее быстроходными судами Русско-Американской компании, отправятся для проведения диверсий к берегам британских колоний."
Евфимий Васильевич действительно хорошо знал британцев. Он не один год провёл в Англии как по личным, так и по дипломатическим надобностям и даже женился на англичанке, дочери адмирала Чарльза Ноуэльса.
Военоначальники, даже самые выдающиеся, отнюдь не всегда политики. А политики, даже самые блестящие, крайне редко и военоначальники. Историки отмечают в Путятине "проницательность, тонкость ума, понимание окружающей ситуации, искусно скрытую, но несомненную недоверчивость не только к врагам, но и к союзникам… с первого дня своего пребывания в Америке он, по существу, самостоятельно вел русскую политику и делал большое русское дело на Тихом океане". Но кроме российских интересов, чётко, как с грот-мачты в ясный день, видел Путятин и свои, личные интересы.
"Честно заслужив воинскую славу, генерал-губернатор не желал опорочить ее неизбежным поражением." Кроме того, для подготовки города к сражению будущего года, Путятину пришлсь-бы остаться в Новороссийске, иначе поражение будет поставлено в вину именно ему. А Евфимий Васильевич намеревался зимой навестить Японию. Ведь "император не освободил его от обязанности посла, а слава первого дипломата, заключившего договор с этой таинственной страной, в которую заглядывали, до сих пор с тщетными усилиями, склонить… на знакомство, которая ловко убегает от ферулы цивилизации, осмеливаясь жить своим умом, которая упрямо отвергает дружбу, религию и торговлю чужеземцев, смеется над попытками просветить ее, противится и всяким европейским правам, и всякой неправде стоит воинской".
Дале Путятин писал в рапорте, что, в случае одобрения своего плана, разоружение Новороссийского порта и снаряжение каперского флота он намерен поручить "капитану 1-го ранга Василию Степановичу Завойко, офицеру опытному и очень энергичному, сумевшему с самыми незначительными средствами достойно укрепить Ново-Архангельск".
Всё "достойное укрепление", которое успел организовать Завойко до получения известия о новороссийской победе, это поставить "Оливуцу" и "Двину" на шпринг левым бортом по течению Виламета и свезти на берег пушки правого борта. Но оказать услугу, протежируя его родственника, влиятельному в Петербурге Фердинанду Петровичу Врангелю могло стать очень полезным для карьеры.
Ожидая решения высшего начальства Путятин, на всякий случай, одновременно готовил корабли для предстоящей каперской войны, и укреплял батареи, благо людей у него прибавилось, 2 и 8 октября в Новороссийский порт пришли, соответственно, компанейские суда "Камчатка" и "Николай I", привезшие подкрепление - 400 солдат сибирского линейного батальона Љ14 и моряков 47 флотского экипажа. Только вот кораблей для непростой пиратской деятельности у генерал-губернатора было маловато.
Если ещё 10 лет назад почти из любого "купца" худо-бедно можно было сделать капера, то теперь, с появлением военных паровых кораблей, требования к ним значительно повысились. В океан можно было отправить фрегаты "Аврора" и "Диана", корвет "Оливуца", паровую шхуну "Восток" и бригантину "Байкал". Шлюп "Двина", хоть и числился военным кораблём, был слишком тихоходен для опасной охоты. Из всего компанейского флота только 3 юконские шхуны внушали некоторую надежду благодаря их скорости и маневренности. Кругосветные барки были слишком велики и требовали большого экипажа. Кроме того Митьков категорически отказался рисковать ценным имуществом Компании и заявил, что по договору обязан передать все барки АРТК. Зато он гарантировал необходимые кредиты для покупке в СШ нужных генерал-губернатору судов. Кредиты для оплаты сделанных в Сан-Франциско заказов на поставку вооружения, медикаментов и других товаров, издержки по которым могли простираться до 262 тыс долл., были обещаны раньше, после того как барон Стекль выразил опасение, что русская миссия в Вашингтоне "встретит затруднения для выдачи столь значительной суммы".