Хирояма ответил, что Хакодате-бугё (губернатор - А.Б.) равен по должности Нагасаки-бугё, а сам бугё еще никогда и нигде не поднимался на иностранный корабль. Посьет возразил, что полномочный посол Путятин, генерал-губернатор Америки, адмирал и генерал-адъютант императора, гораздо выше по чину и по должности, чем провинциальный губернатор.
- В самом деле! - воскликнул он. - Представитель японского правительства их высокопревосходительство Тсутсуй Хикен но ками, а также его превосходительство Кавадзи Саэмон но джо, которые вели переговоры в Нагасаки, гораздо выше по должности, чем Нагасаки-бугё, но даже и они поднимались на борт нашего корабля. Поэтому Хакодате-бугё вполне может сделать нам честь и приехать на судно к послу Путятину…
На другой день было объявлено, что губернатор Хакодате отсутствует по причине болезни и очень сожалеет об этом.
- А вы знаете, что англичане скоро придут в Хакодате? - спросил Посьета другой чиновник.
- Этого не может быть, - ответил Посьет. - Если они придут, то в бухте Хакодате произойдет сражение, какого вы еще не видели. И тогда побежденная страна не простит этого японцам и будет потом предъявлять претензии, как это делают англичане в Китае. Кроме того, ядра и бомбы полетят в город, а это может навлечь большие неприятности на губернатора и чиновников.
- Скажите, а что в письме, которое вы передаете в государственный совет?
Посьет ответил, что на такие вопросы может ответить только адмирал лично губернатору Хакодате. Ещё через день надменный старик губернатор принял Посьета в зале Управления Западных Приемов. Посьет передал письмо адмирала в пакете с гербами, уложенное в полированный ящик.
- Письмо будет немедленно отправлено в Эдо, - сказал князь Орибэ но ками.
Но сам он знал, что не смеет без разрешения правительства отправить письмо. Это было бы несогласно со всеми правилами. Князь Орибэ - сторонник старых порядков. Поэтому его, как консерватора, и назначили в Хакодате начальником Управления Западных Приемов и поручили ему сношение с иностранцами.
- А куда же теперь пойдет ваше судно? - спросил вице-губернатор, угощавший Посьета обедом.
- Мы идем в Осака, - ответил Посьет. - Адмирал просит в своем письме выслать туда для переговоров уполномоченных.
Вице-губернатор, услыхав это, не мог скрыть испуга.
- Почему вы хотите идти в Осака? Вам могут там встретиться затруднения.
- Потрясение для них! - рассказывал Посьет адмиралу, возвратившись на фрегат.
- Иного выхода нет, - ответил Евфимий Васильевич. - Ну, да письмо все равно пошлют, раз взяли.
Он знал, что гонец за гонцом помчатся из Хакодате в Эдо и обратно, а потом в Осака. Адмиралу надоело испытывать на себе упорство сиогуна и его чиновников, вот он и решил показать, что еще есть к кому обратиться в Японском государстве…
- Возможно, что у Евфимия Васильевича есть основания предполагать, что взор японского народа надо обратить на законного императора. Наш визит в Осака будет первым знаком уважения, выказанным европейской державой императору, а не сиогуну, жестом дружественным, слух о котором должен дойти до ушей императора сквозь сиогунские заставы. Уж этого скрыть невозможно. Со временем неизбежно император Японии выйдет из своего состояния изоляции, и адмирал первым предугадывает эти перемены. Конфуций учит, господа, что династия прогрессивна при воцарении и должна быть свергнута, когда обнаруживает признаки упадка, и что главное в государстве народ, который законно свергает дурных и слабых правителей. Евфимий Васильевич, изучая отрывочные сведения о личности императора, хочет предположить, что это сильная и энергичная фигура, которая не будет сидеть сложа руки при грядущих потрясениях. Обращаясь к императору, мы не только желаем сделать намек на его будущее и подчеркнуть, что понимаем его положение, но и заручиться его символической поддержкой. Мы попытаемся напомнить ему о той роли, которую может играть император в жизни современного общества, если он воспользуется религиозными чувствами японцев в политических целях.
Мы демонстрируем нашу приверженность идее полной независимости Японии, уважения к традиционным понятиям японцев и к двойственности их власти. Такова система действий, принятых адмиралом, господа…
17 декабря "Диана" стояла перед устьем узкой реки. Берега ее облицованы серым камнем. Крупные плиты уложены друг на друга, и прямо на них, как на фундаментах, построены живописные башни под цветной глазурованной черепицей. Эти башни с многочисленными крышами одна над другой стоят у входа в реку, как два часовых в выгнутых шляпах. Их красные черепицы сияют на утреннем солнце. Форты защищают вход в реку.