— Откулешный еси, гарип?
Лукьяныч захлопал глазами. Объявившаяся среди узкоглазых китаезов рязанская морда, по всей видимости, выполнял роль переводчика, но этот типчик тоже оказался не силен в русском. По крайней мере, в том русском, на котором привык общаться Лукьяныч.
Говорил здоровяк как-то совсем уж чудно — будто богатырь из старинных былин. Странный язык: вроде что-то и проскальзывает понятное — а хрен разберешь, об чем разговор.
«Болгарин? Серб? Молдаванин?» — гадал Лукьяныч, вслушиваясь в диковинную речь. Здоровяка бородача он понимал в лучшем случае через четыре слова на пятое. Чтобы уловить не общий смысл сказанного даже, а хотя бы малую толику смысла, напрягаться приходилось неимоверно.
И все же речь казалась знакомой. Почему? Откуда?
Осенило внезапно. Прозрение пришло — как обухом по голове. Такое прозрение, что Лукьянычу вдруг сделалось не по себе.
В далекой-предалекой молодости ему довелось проучиться пару-тройку лет на филфаке. Заочно. Пока не выперли в шею. Однако курс древнерусского языка пройти он успел. Ох и намучился же тогда на сессиях. Думал, забылось все, ан нет: память выковыривала откуда-то из темных закутков значение позабытых слов. Но ведь древнерусский — он же, мать его налево, того… «древне»… Кто ж на нем теперь-то разговаривать станет?!
Тот, кто в кольчугу обрядился, тот и станет, — сам себе ответил Лукьяныч.
В голове царил полный бардак. Словно дрянной бормотухи обпился. А вопросы все сыпались и сыпались.
Переводчик был усерден и терпелив. Старался изо всех сил, помогая себе руками, яростно жестикулируя, рисуя палочкой на земле то, о чем спрашивал.
Китайцы тоже умели ждать. Они не мешали и не торопили. Только одноглазый калека порой задавал вопросы, которые с грехом пополам втолковывал Лукьянычу переводчик.
Молодой азиат с реденькими усиками нетерпеливо ворошил угли в костре.
Лукьяныч как мог отвечал на вопросы. Допрос длился долго и был утомителен. Обессиленного Лукьяныча выволокли из шатра уже под утро.
Глава 7
— С пленника глаз не спускать, — велел Субудэй. — Далаан, пусть его стерегут твои воины. Сам останься. Я хочу, чтобы ты тоже знал, что творится за Туманом. Возможно, тебе придется там побывать снова. Так что садись и слушай.
Далаан кивнул, отступил в сторону и назад. Опустился на землю у входного полога. Замер, стараясь не мешать. Обратился в слух.
Субудэй повернулся к Плоскине:
— Говори, что удалось выяснить. К какому народу принадлежит пленник? Он урус?
Бродник поскреб в затылке:
— Нет, он не русич, это я могу сказать точно. Русского языка не разумеет. То есть вроде бы и понимает, но едва-едва. Лучше бы уж не понимал вовсе, а то намучился я с ним шибко. Однако земли, на которых живет, именует Русией. Да и имя у него похоже на наше. Лука зовется. Лука Ныч.
— Русия, значит? — задумался Субудэй. — А он, выходит, русин.
— Выходит так, воевода, — согласился Плоскиня.
— Этот Лука-аныч шаман? — сверкнул глазом Субудэй. — Колдун?
— Говорит, что нет.
Старый монгол удовлетворенно кивнул:
— Бэлэг тоже утверждает, что не чувствуют в нем колдовства. К тому же русин слишком боится умереть, а по-настоящему сильному илбэчину неведом страх смерти. Смерть для сильного колдуна — лишь начало новой жизни, которая таит в себе еще больше возможностей, чем прежняя.
— Но как же самобеглая колесница, с которой русина сдернули арканом? — вмешался Джебе. — Что это, как не порождение демонической силы?
— Хороший вопрос. — Субудэй снова взглянул на переводчика-тайлбарлагча. — Правильный вопрос.
Бродник пожал плечами:
— Русин говорит, будто за Туманом много таких телег. И будто им не нужны лошади, потому что сила лошадей кроется в самих колесницах.
— Значит, все-таки колдовство?! — прищурился Джебе.
— Если верить пленнику, лошадиная сила заключена в повозки не колдовством, а мастерством.
— Чьим мастерством? — уточнил Субудэй.
— Ремесленных людей, — не очень уверенно ответил бродник.
— Разве есть на свете такие умельцы? — вновь вскинулся Джебе. — Пленный русин лжет. Священный Джасак велит карать лжецов смертью.
Плоскиня развел руками, обращаясь поочередно к Субудэю и Джебе:
— Прости, мудрый воевода, прости, пресветлый князь. Я говорю, что услышал и что понял из услышанного. И как понял. Пленник утверждает, что железную колесницу приводит в действие огонь, горящий внутри.
— Так не бывает! — Джебе вскочил на ноги и ударил кулаком по воздуху. — Такого не может быть! Это невозможно!