Ритка, зажав рот ладонями, испуганно смотрела куда-то ему за спину.
Или ничего хорошего?
Косов оглянулся.
Йопт! На больничном дворе тоже появились всадники. И сюда, выходит, забрались, гады! Скверно, очень скверно…
Он отложил сумку полковника. Взял саблю. Жаль, в милиции не учат обращаться с таким оружием. А может, пронесет? Нет, вряд ли…
Их с Риткой пока не замечали, но с полдюжины конников направлялись прямо на них. Еще пара-тройка секунд — и все, кранты обоим.
— Рит, сиди здесь! — шепнул он.
— Митька? — встревожилась она. — Ты чего?
— Сиди, говорю, не шуми и не высовывайся!
Не дав ей времени опомниться, Косов выскочил из кустов на аллейку, залитую светом фонарей. Метрах в двадцати от всадников выскочил.
Бежать он не собирался. Некуда уже бежать. И поздно. Да и не убежишь от меткой монгольской стрелы. Косов просто отвлекал внимание от сестры. Это все, что он мог сейчас сделать.
Увидели, конечно! Монголы схватились за луки. Лицо ближайшего конника показалось Косову знакомым. Стоп, уж не этот ли типчик сбежал с КПМ? А ведь точно он! Вон, на левой руке и кольцо от наручников блестит!
Косов вздохнул. Ну все, полный писец, без вариантов. Отыграется ведь, тварь узкоглазая! Только бы Ритка не дергалась. Только бы сеструхе хватило ума и выдержки перетерпеть, пока его будут убивать.
— Нет! — раздался из кустов пронзительный крик.
Вот дура, не смогла! Не выдержала!
— Нет, не надо!
Маргарита выскочила на свет. Завизжала, завопила что-то непонятное:
— Би-и-иш!
Глава 34
Далаан узнал его сразу. Это был русинский унбаши с придорожной заставы. Тот самый, который посадил послов Субудэя в клетку. Тот единственный, кто уцелел во время ночного нападения на харагуул.
И вот теперь русин стоит в ярком свете бездымного фонаря. Один стоит. Без галтай гаахан. С саблей, неизвестно где и как добытой. Да и ту держит неумело. Не привык, видать, русинский унбаши сражаться таким оружием. Не умеет, не обучен.
Что ж, хвала Великому Тэнгри, пришло время расплаты. Далаан поднял лук. Тугая тетива оттянута к уху, острие стрелы направлено в голову русину.
— «Нет!» — воздух резанул то ли боевой клич, то ли вопль ужаса. Кусты, из которых только что появился русин, снова колыхнулись. Далаан едва не пустил туда стрелу. Но — удержался.
Вслед за русинским унбаши на свет выбежала молодая безоружная женщина. Стройна и недурна собой, — отметил про себя Далаан. Хорошая будет рабыня. А кумма-наложница — так еще лучше.
Диковинная одежда русинки не столько скрывала, сколько подчеркивала ее достоинства. Одежды, собственно, почти и не было. Так, легкий короткий халатик без подола и с обрезанными рукавами да тонкая полоска ткани на бедрах, не закрывавшая даже колен. Разве можно это назвать одеждой?
«Нет-не-надо!» — еще раз прокричала русинка на своем непонятном языке.
И крикнула снова. Уже по-монгольски:
— Би-и-иш!
Послышалось? Вряд ли. Слишком явственно Далаан услышал это самое «Не-е-ет!». Он в изумлении опустил лук. Его нукеры тоже ослабили тетивы.
Кажется, она поняла. Поняла, что ее поняли.
— Не стреляйте! — снова закричала русинка. — Не убивайте его! Мы сдаемся! Не стреляйте!
Далаан ее тоже понимал. И довольно хорошо притом. Определенно, русинка знала монгольский! Не урусский, на котором разговаривал покойный бродник Плоскиня со стариком Лука-анычем, не чудной ойратский, на котором изъяснялся харагуульный хальмг-тайлбарлагч, а именно монгольский.
Ради такой пленницы стоило задержаться.
— Взять ее! — распорядился Далаан, указав на русинку.
— Ее взять, его убить? — уточнил кто-то.
Далаан покачал головой:
— Нет. Взять их обоих.
Русинка хотела спасти русина, значит, ради его спасения она согласится отвечать на вопросы Далаана.
Ритка что-то бойко лопотала на незнакомом языке. И монголы — надо же! — слушали ее! Пока слушали…
— На кой ляд ты выскочила? — шикнул на сестру Косов. — Я ж сказал, сидеть смирно!
Ритка ему не ответила. Размахивая руками, она что-то кричала и кричала узкоглазым желтолицым всадникам.
Странно, но крики возымели действие: монголы один за другим убрали луки.
— Чего это ты им наплела? — шепотом спросил Косов.
— Что надо, — огрызнулась Маргарита. — Брось саблю, Митька.
— Ага, разбежался!
Два всадника двинули коней в их сторону. Ехали шагом, заходя по кругу справа и слева.