На усталость Роза не жаловалась, и они шагали всю ночь, не говоря друг другу ни слова. Генри ждал, что к рассвету земля остынет окончательно, тут-то они и продрогнут до костей, но, как ни странно, становилось теплее. Природа вокруг менялась с каждым часом: вместо набухших почек на деревьях – разлапистые крупные листья, вместо хилых первых травинок – буйные заросли растений, непохожих ни на одну известную Генри траву. К тому времени, как небо побледнело, Розе уже давно не надо было выращивать для себя удобную тропу – они оба шагали по сухой песчаной земле, огибая усеянные колючками цветущие кустарники.
Генри с удовольствием просто шел бы дальше на юго-восток, не связываясь с новыми загадками, но он уже понял, что значат первые две строки стихотворения: «Путь дарителей с рассветом стал запутанным и сложным». Как только встанет солнце, звезды перестанут указывать путь, и нужно будет искать вторую подсказку.
Звездную реку становилось все труднее различать, она выцветала, словно приближающийся восход забирал у нее силу, и наконец, когда над горизонтом показался розовый край солнца, небесная река исчезла окончательно. Они стояли на песчаной равнине с редкими пятнами алых и желтых кустарников, а за ней начинался город из невиданного светлого камня, похожего на застывшие от времени пласты песка. Даже форма домов здесь была не такой, как в столице: тот, кто строил этот город, явно не любил острые углы. Линии крыш плавно перетекали в стены, окна были почти круглые, и вся эта картина выглядела такой радостной, что Генри подумал: если скриплеры не обманули и Барс правда оставил подсказку, то прекрасный город выглядел очень подходящим для этого местом.
– Зайдем туда, ладно? – спросил он. – Наверняка подсказка где-то здесь, и мы узнаем ее, когда увидим.
Роза замотала головой, глядя на него с таким ужасом, что Генри всполошился. В траве с шуршанием копошились какие-то местные насекомые – может, одно из них ее укусило? Он уже собирался броситься на землю и изучить ее голые ноги, когда Роза разлепила пересохшие губы и пролепетала:
– Веер. Я его забыла. Так торопилась, что… Я не могу. Не могу показаться людям в таком ужасном виде. Я сяду и где-нибудь здесь тебя подожду, хорошо?
Генри медленно выдохнул. Нашла из-за чего беспокоиться! От бессонной ночи щеки у Розы немного ввалились, глаза были красные, от гладко зачесанной дворцовой прически уже ничего не осталось, но «ужасный вид» – это было явное преувеличение. Ужасный вид – это непромытые раны, кровь, три дня без сна на охоте и обмороженные пальцы, но уж никак не отсутствие веера.
– Я же сказал, что глаз с тебя не спущу. Вперед, нормально ты выглядишь, – терпеливо сказал Генри. – Я видел женщин в большом мире, у них вообще вееров нет, эту глупость у вас во дворце выдумали. То есть у нас во дворце.
От мысли о том, что у него теперь есть дом, Генри стало так хорошо, что он не сразу заметил, каким малиновым цветом налились щеки Розы.
– И много ты их видел? Женщин? – прошелестела она.
– Ну, да, – бодро начал Генри, но, увидев лицо Розы, поправился: – Не очень. Совсем мало. Парочку. Думаю, нам уже пора.
Роза обхватила Генри за локоть и побрела вслед за ним к городу, с каждым шагом все ниже опуская голову. К тому времени, как они вступили на мощенные все тем же песчаным камнем улицы, Роза почти уткнулась лицом ему в рукав, будто думала, что без веера ее здесь кто-нибудь побьет. Но никто ничего подобного не сделал – их провожали любопытными, чуть враждебными взглядами, какими люди всегда смотрят на чужаков, но в остальном они выделялись из толпы куда меньше, чем Генри предполагал.
Во-первых, здесь любили яркие цвета, так что голубое платье Розы с переливающимися камнями на поясе никого не заинтересовало. Волосы у женщин были распущены по плечам, как у Розы, босые ноги тоже прошли незамеченными – люди здесь носили смешную открытую обувь, в которой видно все пальцы: что-то вроде плетеных тапочек на плоской подошве. Единственным, что в Розе почему-то заинтересовало местных, была меховая безрукавка, и скоро Генри понял почему. Солнце недавно встало, а в городе было уже тепло, как в разгар весны. Может, они вообще не носят мех? Генри остановил Розу посреди улицы, снял с нее безрукавку и затолкал в узел с вещами. Он уже давно выучил: чем меньше внимания к себе привлекаешь, тем меньше неприятностей наживешь.
Выучил он и кое-что еще: в центре человеческих поселений дома всегда богаче и выше, чем на окраине, так что найти главную площадь оказалось не так уж трудно. На это ушло полчаса – город был куда больше, чем показалось сначала. И как только они вышли на открытое пространство, все мечты Генри о том, что подсказка, какой бы она ни была, просто лежит и ждет их посреди площади, разбились вдребезги.