К счастью сердобольная кассирша рассказала странному парню (пришлось использовать и жесты, и английские слова, но в целом Саша уже гораздо лучше понимал дойчей), что в субботу в Клаусталь отходит ещё один караван. Даже, скорее, обоз из подвод, телег и тому подобного транспорта, запряжённого лошадьми.
В газете с расписанием об этом не было ни слова. Странно. Но оказалось, как Младший узнал позднее, что обоз формировали купцы, которые по разным причинам не хотели везти свои товары автокараваном. Поэтому твёрдой даты и не было, договаривались между собой и отправлялись по мере сбора. Охрану тоже нанимали сами. Пассажиров брали, и стоило это им намного дешевле, чем билеты на автокараван. Ведь бензин (или солярка) дороже, чем сено и морковь.
Младший прикинул, что скорость обоза будет куда ниже, но на нём он наверняка доберется до цели. И не застрянет из-за поломки двигателя или проблем с горючим.
Эти аргументы стали для него решающими. Да и всё равно, других вариантов не оставалось.
Глава 5. Дорога штруделей
Караван формировался на площади около Нового рынка, рядом с мостом через Эльбу. Когда-то тут стояли кирпичные доходные дома, но они сгорели от ядерной вспышки, а их обгорелые остовы давно разобрали. Теперь тут с утра до вечера шумит небольшой рынок. О Войне напоминает только чудом уцелевшая ель. Судя по толщине и высоте ствола, дерево уже тогда было взрослым. Похоже, ему снесло верхушку, а часть кроны обгорела. Но оно, хоть и стало кривым и однобоким, продолжало жить.
Ель креативно наряжена. На ней висят противогазы, коробочки, похожие на счётчики Гейгера, огнетушители, разные знаки – от пацифика до радиоактивной опасности. А кроме того, почерневшие пупсы без глаз, а на самых верхних ветвях – фигурки в клювастых масках. Чумные доктора. Новые помощники Санта-Клауса?
На его глазах к дереву подходили дети, засовывали куклам в распоротые животы записки и монетки, что-то бормоча. Видимо, загадывали желания. Это больше на Хэллоуин похоже. Наверное, этот обычай был отголосками событий 2019 года.
Один из пассажиров, тоже, как и Саша, ожидающих посадки, рассказал соседу, что какой-то эмигрант из Мексики повесил тут первого пупса вскоре после Войны. А после вроде бы сам повесился.
Надо записать в книжечку, в раздел «Добрые традиции».
На стене ближайшей пятиэтажки имелся огромный рисунок (кажется, такие называют «мурал») – старик Санта-Клаус, который выглядел не сиропным дедушкой с банкой «Пепси-коки», а суровым потусторонним существом. То ли святым, то ли присланным из противоположного ведомства.
«Если вы вели себя плохо, детишки, то это был последний год в вашей грёбаной жизни», – подумал Александр. Хотел бы зарисовать, но понял, что не сумеет. Впрочем, кроме этого инфернального места, везде атмосфера праздника была традиционной.
«Вагоны» оказались большими автоприцепами, переоборудованными в подобие автобусов на конной тяге и обшитые листами железа. Саша даже засомневался сначала, что лошади смогут их сдвинуть. Но увидел этих зверей, и сомневаться перестал.
За проезд платили на входе в вагон. Посадили всех желающих, никому не отказали.
И вот все загрузились, заняли свои места, разложили пожитки, и караван тронулся, оставляя за собой конские «яблоки» и по-новогоднему поднимая снежную пыль. Сначала ехали через знакомую Саше часть города по выделенной для гужевого транспорта полосе. Он почти не смотрел в окно. Лишь когда пересекали мост, смотрел во все глаза. Зрелище стоило того, хоть он уже проходил здесь пешком. Сооружение сохранилось хорошо, и дух захватывало, и вид открывался на панораму Эльбы и самого крупного из обитаемых городов северной Европы. Надо это запомнить. Вряд ли он здесь ещё побывает.
Проехали зону действующих фабрик и мастерских, миновали километры разрушенных складов и довоенных заводов, которые и были когда-то мишенью для боеголовки. А может, диверсионного фугаса. Скоро подъехали к границе тех мест, где он бывал. Младший не уловил момент, когда здания вокруг стали одноэтажными, а потом исчезли.
За пределами Гамбурга, за полосой Руин (не только ядерных, но и просто обветшалых) оказался совсем другой мир. Он отличался от городских улиц, но отличался и от того, что осталось на родине.