Бойс заколебался. Да, в дальнем уголке памяти было нечто пугающее — то, что она знала и хотела, чтобы он отважился вспомнить сам. Он не рискнул. Но продвинулся чуть дальше. Совсем недалеко...
— Я встретил тебя... где-то, — сказал Бойс, ухватившись за размытую картинку, где они вместе находятся в каком-то забытом общественном заведении. — Это произошло... не знаю. Это произошло где-то, случайно...
Рассмеявшись, Ирата сбила его с мысли. В ее смехе были злоба и насмешка.
— Думаешь, случайно? О нет, это была не случайность, мой дорогой! Я долго тебя искала — или такого, как ты. Одного из потомков крестоносцев.
Бойс уставился в ее яростные глаза. Они смеялись над ним.
— Но это неправда. У меня не было в роду крестоносцев.
Он заколебался. Гиллеам дю Бойс — Уильям Бойс. Те же самые имя и лицо.
— Зачем? — настойчиво спросил он.
Ирата, как кошка, потерлась щекой о его плечо.
— У меня было задание. И есть и сейчас. — На мгновение Бойсу показалось, что он услышал в ее вздохе усталость и искренние чувства. — Я много раз путешествовала по множеству миров, находя много мужчин и женщин, чтобы выполнить это задание. Возможно, ты поможешь мне выполнить его, мой дорогой. Возможно, я наконец-то нашла нужного человека.
Бойс ничего не отвечал. Он думал быстро и ясно, глядя, как воспоминания крутятся в его голове, точно в калейдоскопе — картинки, меняющиеся, когда он всматривался в новые сцены, некоторые из которых были важными, а другие — чистым вздором.
Он встречал эту девушку... где-то. Теперь он это понял. И, видимо, мгновенно и неразумно влюбился в нее. Бойс вспомнил часть этого бреда, чувствуя его даже в этот самый момент в объятиях жаркой сладостно пахнущей девушки. Но что-то было не так. Ирата стала какой-то другой.
Этот год не вызывал у Бойса вопросов. Он шел за ней, потому что не мог ничего с собой поделать. Это была слепая страсть, одержимость — будто на него наложили заклятие. А она отправилась в большой тихий тайный дом на реке в Нью-Йорке. И там, с ним и со своими слугами, она долго, очень долго работала над... чем-то.
Над чем? Бойс не знал этого даже тогда. В его памяти оставались большие пробелы. Пустые места, появившиеся не случайно, чтобы ее цель осталась в тайне, решил он. Но если Ирата выбрала его из-за сходства и дальнего родства с Гиллеамом, тогда ее задание должно было быть связано с Кераком и уничтожением крестоносцев. Зачем ей это нужно? Преодолеть такое расстояние — шестисотлетний промежуток времени — и приложить такие невероятные усилия, словно нечто совершенно обыденное.
И в конце — очень, очень осторожно напомнил себе Бойс, — в конце случилось то, что вспоминать было слишком страшно... нечто, запечатавшее память о целом годе, как рубцовая ткань защищает глубокие раны, которые без нее не заживут.
Какие-то воспоминания о Них...
Темная процессия шла по реке, поблескивая крошечными огоньками и позвякивая колокольчиками, а дыхание холода, обжигающего, как огонь, предшествующее их появлению, призывало всех наблюдателей укрыться.
Бойс смотрел на Них из окна верхнего этажа, застыв от непонимания и отвращения, не принимая того, что видел... что-то стоящее в дверном проеме, за которым он наблюдал... и то, как Они проходят через него, словно люди, хотя они никогда не были и не будут людьми.
Ирата повернула голову возле его плеча. Посмотрела на него и улыбнулась понимающей злобной улыбкой.
— Я предупреждала тебя, — сказала она. — Даже тогда я предупреждала тебя. Ты не должен был оставаться так долго. Так что мне пришлось сделать все возможное, чтобы ты забыл. — Она засмеялась так же легко, как смеялась, когда столкнула упавшего рыжего воина с пирса. — Ты забыл! — весело воскликнула она.
Внезапно Бойс понял, что было что-то не так. Понял так резко, что его тело задвигалось еще до того, как он осознал, что пошевелился. Он пришел в себя, стоя на ногах и глядя на диван, и догадался, что оттолкнул Ирату и отскочил, будто ее прикосновения были омерзительными.
— Это была не ты, — сказал Бойс странным, хриплым голосом. — Теперь я знаю — это была не ты, а другая!
Он увидел, как ее красивое, яркое лицо содрогнулось, за ним словно вспыхнул огонь и зажег в ее глазах яростный блеск, превративший ее в страшное, злобное существо.
— Нет, я! Это была я! — завопила она.
В ее голосе прозвучали страсть, ярость и странная дикая скорбь, которую Бойс не мог понять. Но во всем остальном это было зло, чистое, абсолютное зло, он даже не думал, что когда-либо увидит нечто подобное на человеческом лице. Ни одно лицо не может так выглядеть и быть полностью человеческим.