Занавески, через которые он прошел, снова разошлись. Секунду там никого не было — они обрамляли пустой зал, отражающий только собственные искаженные стены и потолок.
Затем занавески опустились, и в комнату вошел смеющийся человек в тигриной шкуре, с трудом держа поводок, который тянули два рычащих создания, похожих на рысей.
— Уильям дю Бойс, — сказал Охотник. — Добро пожаловать в мой дворец. Мы и так долго откладывали нашу встречу.
Бойс нахмурился, глядя на него, но ничего не сказал. Охотник притянул прилизанных беспокойных зверей к себе, лениво поднялся на возвышение, плюхнулся на диван и улыбнулся гостю.
— Прошу прощения за небольшую выходку в зале, — сказал он. — Разумеется, вы были вне опасности.
Бойс ощутил, как при взгляде на Охотника на него начала наползать надменность Гиллеама.
— Я знал это. Я уже начал думать, что не подвергался настоящей опасности с тех пор, как покинул Керак, и не подвергнусь, пока ты не получишь то, что тебе от меня нужно. Я столкнулся со множеством угроз. Они все не могли быть просто случайностью.
— Звучит разумно, — улыбнулся охотник. — А знаешь почему?
— Хочешь сказать, почему я еще жив? Почему все вышло именно так, как ты задумал? Думаю, я знаю. Потому что ты приложил к этому руку.
Бледное лицо Охотника под полосатым капюшоном на секунду лишилось улыбки.
Ее сменил загнанный вид. Бойсу показалось, что он заметил проблеск того же самого отчаяния, которое он увидел на лице Ираты, когда она вопила в комнате в башне, отрицая его слова.
— Что говорят обо мне в Кераке? — неожиданно спросил Охотник.
— Что ты, словно туман на равнинах — движешься туда, куда дует ветер. Но... — Бойс мельком взглянул на него, — думаю, ты и так знаешь, что говорят в Кераке, Охотник.
— Значит, тебе все известно, — ухмыльнулся тот из-под капюшона из тигриной шкуры.
— Известно, что я не был... ну, скажем, один — с тех пор, как впервые увидел тебя на скале, оказавшись в этом мире.
Охотник откинул голову назад и внезапно засмеялся, его непостоянное настроение менялось без предупреждения.
— Ладно, не будем играть словами. Да, это был я. И это я защищал тебя в Городе — бóльшую часть времени. Мне кое-что от тебя нужно, Уильям Бойс. У тебя есть возможность отплатить мне за заботу... — он выдержал деликатную паузу, — ...убив Оракула Керака.
— Я ничего тебе не должен, — холодно посмотрел Бойс в глаза, ожидающие ответа.
— Ты обязан мне очень многим. Ты сделаешь, как я велю... или тебе хочется посмотреть на казнь Годфри Мореля, друг мой? — Голос охотника на последних словах стал тише, и в нем послышались рычащие нотки.
— Я пришел за ним.
— Ты слишком спокоен, Уильям Бойс. Думаешь, раз ты пока еще жив, то можешь бросать вызов Охотнику? Помни, это я уберегал тебя от опасностей Города. Не стоит делать меня врагом — предупреждаю тебя. Ты увидишь Годфри Мореля... и присоединишься к нему, если захочешь.
Он привстал, и звери на поводке дернулись вперед, а их красивые, но безумные, морды наморщились от оскала. Охотник слегка шлепнул по ним свободной рукой, и они снова успокоились.
— Нет, подожди. Ты слишком многого не знаешь. Если я расскажу тебе правду, думаю, ты все-таки решишь мне помочь. Тебя слишком часто обманывали, чтобы ты сейчас мог что-то принять на веру. Например, Ирата — думаю, она кое-что тебе объяснила.
— Совсем немного, — осторожно сказал Бойс.
Он увидел, как на лице Охотника промелькнули характерные чувства при упоминании Ираты, и ему стало казаться, что он начинает догадываться, в чем заключается загадка Охотника. Если Ирата вызывала болезненную, сердитую тоску не только у Бойса, значит, у него с Охотником было, по крайней мере, кое-что общее.
— Ты знал ее в своем мире, — сказал Охотник. — И помог ей с заданием, которое было... важным. Она оставила тебе талисман — холодный кристалл, открывающий врата в этот мир. Подозреваю, ты случайно использовал его и прошел через разбитое стекло на той скале. Я увидел магическую вспышку из своей башни, и когда я добрался до скалы, ты только начал приходить в себя. — Он замолчал, на лице у него промелькнул странный взгляд. — Я собирался убить тебя, — заявил Охотник.
И Бойс внезапно узнал этот взгляд. В нем была ревность. Да, Охотник тоже любил Ирату и из-за этого ненавидел ее, себя и Бойса, потому что... потому что Бойс провел с ней целый год на Земле.
— Я бы сразу тебя убил, — тихо сказал Охотник спокойным голосом. — Но я не был уверен, что тебя позвала Ирата. Пока ты не ответил на мой сигнал. И к тому моменту... ну, я быстро передумываю, Уильям Бойс. Я потакаю своим желаниям. Я отпустил тебя, потому что мне в голову пришла мысль получше. Поэтому я погнал тебя к Кераку. Я знал, что на замок планируется атака — Джамай удвоил усилия в последнее время, поскольку устал от борьбы и хотел покончить с этим как можно быстрее. И я подумал: «Если Джамай преуспеет, то он все равно погибнет. Дай ему умереть. Но если Керак выстоит, он будет жить и станет моими глазами и разумом, и я смогу выведать секреты Танкреда». Потому что ты носишь талисман, а у меня, как ты понимаешь, есть над ним власть так же, как у Ираты. Я сделал его для нее много лет назад, когда она была... не такой, как сейчас. — На этот раз бледное суровое лицо Охотника пересекла тень, и Бойс увидел, как оно почти что скорчилось от боли. — Думаю, она оставила амулет тебе, чтобы вызвать тебя, когда будет готова, и, кажется, ты пришел слишком рано. Я увидел тебя слишком рано. Когда она узнала о твоем присутствии, было уже поздно, поскольку я вошел в твой разум с помощью талисмана, и для нее уже не было места. — Охотник засмеялся. — Она пришла в ярость, когда узнала об этом. Она... но ты не знаешь секрет Ираты, ведь так, Уильям Бойс? Ты не знаешь, почему помнишь, будто вы прекрасно провели время, или то, почему сейчас она... другая. Ну, я тебе расскажу. А еще лучше — покажу!