Ложное спокойствие Охотника, вызванное страстью, разозлило Бойса больше, чем насмешки. Этот колдун может управлять мной также легко, как ветер поднимает с земли листья, подумал он. Но...
— К черту твою магию! — проревел Бойс.
Холод покинул его конечности. Огонь ярости расплавил парализующий лед.
Охотник так долго сражался при помощи магических рапир, что, видимо, забыл более примитивные методы борьбы. Кулак Бойса попал ему в челюсть, и от этого мощного, свирепого удара руку Бойса встряхнуло до самого плеча.
Он сделал это просто так, движимый внезапным, инстинктивным отвращением к липкой паутине колдовства, в которой запутался, как только попал в этот чужой мир — и даже еще раньше.
То, что Охотник использовал Бойса, его разум и тело, с презрительным безразличием к его собственным требованиям, вдруг стало невыносимым. И эта кипящая, ищущая выхода ненависть вылилась в удар, заставший Охотника врасплох и отбросивший его к стене.
— Магия! — воскликнул Бойс с ненавистью в голове. — Вот как ее нужно лечить!
Но Охотник не мог ответить. Он был смятой безмолвной фигурой, а по щеке у него стекала струйка крови.
Жуткий пронзительный крик заставил Бойса повернуться. Он забыл про свору. Огромные пятнистые кошки встревоженно и беззвучно ходили взад-вперед по замысловатой траектории. Красивые, но безумные морды неотрывно смотрели на Бойса.
Он быстро оглядел комнату. Золотисто-черные портьеры расходились волнами от дыхания ветра. Бойс осторожно сделал шаг в этом направлении.
Затем другой. Свора все еще колебалась. Бойс дотянулся до портьер и скользнул под них. Как он и догадывался, там был проход. Металлическая дверь была нараспашку, а ему в лицо, покрытое потом, подул приятный ветерок.
Из комнаты позади раздался печальный вопль зверей, в котором было нечто нечеловеческое. Вопль повторялся снова и снова.
Бойс плечом захлопнул дверь. Засова на ней не было, только защелка, но ее можно было открыть с обеих сторон. Если Охотник придет в себя...
Бойс неприятно ухмыльнулся и расправил широкие плечи.
Затем повернулся и принялся вглядываться в тусклые голубые сумерки туннеля.
ГЛАВА XIII
Король мертв
Бойс какое-то время думал, что стены завешаны занавесками с фантастическими рисунками. Но затем увидел более четко. Чья-то искусная рука вырезала на этих стенах барельефы. Там были джунгли: корни, ветви — или, возможно, змеи, — за переплетениями которых не мог уследить глаз. Камень стен был разноцветным, изрезанным яркими бороздками и поблескивающим слюдой и драгоценными камнями. Стены и крыша туннеля, казалось, являлись переплетающимися ограждениями из корней.
Через крошечные щели в резном камне пробивался голубоватый свет, словно весь барельеф крепился на светящейся поверхности.
Какой-то инстинкт заставил Бойса опустить руку к бедру, но меча там не оказалось — его, без сомнения, забрали, пока он находился в заключении у Ираты. Он не хотел думать о ней.
Бойс не мог вернуться. И Охотник должен был скоро очнуться, если запах крови не разбудил у своры голод.
Бойс тихо шел по коридору. Переплетающиеся кольца на стенах и потолке были неподвижными. Тем не менее его ни на секунду не покидало покалывающее чувство тревоги, будто тут таилась какая-то чудовищная опасность. Словно он шел рядом с пеленой, способной в любой момент разорваться, которая уже разорвалась, и из неизвестного, ужасного места пахнуло чуждым ветерком.
Нервы... ну, у Бойса были причины нервничать! На его суровом лице расплылась широкая улыбка. Резко попасть из нормальной жизни в лабиринт древнего и чуждого колдовства и интриг было делом вполне обычным для эпохи Гиллеама из Нормандии, общавшегося с ведьмами, колдунами и сарацинскими магами и свято в них верящего. Но Бойс-то не верил. То, с чем суеверный крестоносец слепо соглашается, современному человеку кажется вздором.
Возможно, подумал Бойс, он слишком много принимает на веру. Он должен был во всем сомневаться с самого начала. Хотя его разум не совсем принадлежал ему. Большей частью он являлся инструментом в умелых руках других.
Справа, посреди резных корней, показалась вырезанная из камня голова какого-то животного. Каменные глаза смотрели, но ничего не видели. В них — за ними, — казалось, росли поблескивающие угли.
Тишина сгущалась.
Бойс продолжал идти. Барельефы слева и справа не заканчивались. На некоторых были животные, на других люди.
В самом конце он на секунду остановился перед одной из каменных масок и посмотрел на нее. Из челюсти рос корень, странно деформирующий морду, но вырезанный из другого материала нежели иные серые гранитные маски, которые попадались Бойсу на глаза. И под кольцами усиков он разглядел темные контуры тела.