Под конец уже, когда голос от долгой беседы осип, поведал про Философа, которого встретил два дня назад по пути к «Свету».
– Нудный тип, – устало улыбнулся Кандид, глядя на свернувшегося в клубок паренька, посапывающего на подстилке из упаковок подгузников и бумажных полотенец. – Все время норовит какую-нибудь умность выдать. Обнаружил его в одном кондитерском магазинчике – он просроченные пирожные уплетал за обе щеки. Думал послать его куда подальше, да пожалел. Помощь с него хоть и мало-мальская, но есть. Стрелять научил его, бывает, прикрывает меня.
Надя слушала молча, прикрыв глаза, и лишь иногда кивала головой, слабо улыбаясь, словно вспоминая какие-то свои моменты из прошлой жизни.
Кандид зачем-то спросил:
– Как думаешь, разработали ученые лекарство?
– Разработали, – кивнула девочка. – Конечно. Столько времени уже прошло, должны были изобрести. Голос же сказал, что совсем чуть-чуть осталось. А теперь и подавно сделали.
– Это хорошо, – выдохнул Кандид. На душе стало легче. Неужто они просто так сидели? Искали. И, наверное, уже нашли вакцину. Поэтому и зовут всех в резервацию, чтобы привить, чтобы обезопасить оставшихся от заразы. – Это хорошо, – шепотом повторил он и прилег у дальней стены магазина.
Впервые за долгое время Кандид уснул крепким, без тревог, сном.
…Проснулся оттого, что кто-то его тряс.
– Эй, слышишь меня?
– Чего тебе, Философ? Сколько времени? Что случилось?
– Пять утра. Нам надо уходить.
– Куда? Почему в такую рань?!
Кандид протер глаза ото сна, взглянул на бледную, испуганную физиономию парня.
– Эта попутчица наша, Надежда, она очень странный человек. Да и человек ли вообще? Может, она какая-то разновидность зомби, эволюционирующих, которые маскируются под людей? – зашептал Философ, озираясь. – Она всю ночь не спала! Я сам видел.
– Ты тоже, что ли, всю ночь не спал?
– Спал. Но я просыпался. Установил будильник через каждые полтора часа и наблюдал за ней. Она как была в своей позе, так и осталась.
Кандид оглянулся, но на том месте, где он в последний раз разговаривал с Надей, никого не было.
– А где она сейчас?
– Ровно без десяти пять она встала и пошла на улицу. Ковыряется в машине, кажется, чинит там мотор. С ней что-то не так, и это меня тревожит.
– Это с тобой что-то не так, Философ. Не все люди ночью спят. Есть такая вещь, как бессонница. Знаешь?
– А как же тот факт, что ее не пытаются съесть зомби?
– А вот это как раз и не факт, Философ. Ты это сам видел? Нет. И я не видел. А сказать можно все, что угодно. Да и к тому же день назад ты сам в это не верил, а теперь выдаешь за чистую монету.
– Не нравится она мне. Очень странная. Кандид, а вдруг она нам ночью глаза вырежет? Или по горлу бритвой полоснет?
– Что за бред?! Какие глаза? Какая бритва? Ты опять просроченные консервы ел?
– Ничего я не ел! Подкрепиться, кстати, не мешало бы. Я просто хочу сказать… – Философ задумался. Мозг напряженно заработал, пытаясь подобрать нужные слова. Узкие плечи сутулились – видимо, одолевала дремота. – Давай сбежим? Оставим ее здесь, пусть идет себе с миром. Дойдем мы до твоей резервации пешком, ничего нам не сделается. И я обещаю: жаловаться и ныть не буду.
Кандид поднялся, положил руку на плечо парнишки.
– Что-то я тебя совсем не понимаю. Ты же с пеной у рта убеждал меня в том, что резервация – это миф, а голос, который передал информацию, всего лишь чья-то плохая шутка. Дело, конечно, твое, я тебя насильно никуда не тащил, но в итоге ты все же согласился идти со мной до резервации.
– Согласился, – с явной неохотой подтвердил Философ. Тихо добавил: – Просто один оставаться не хотел, боялся.
– Ну вот. А теперь говоришь, что Надежде верить нельзя.
– Нельзя! – с жаром воскликнул Философ. – Конечно, нельзя! Надежда – не спасение.
– Но и без нее мы не можем. Без Надежды никак. У нее есть машина. А значит, в пути мы будем гораздо меньше времени, и рисков тоже, значит, меньше. Доберемся до резервации, к людям, там и останешься, найдешь себе новых знакомых и будешь им свои теории толкать. Ну, чего загрустил?