Выбрать главу

- Можно мне поближе к вам?

- Зайдём?

- О! Здесь и печка есть!

- Так мы отопление-то подвели, когда уже типовые здания построены были, решили печки оставить, они ж из прихожей топятся, вместо стенки, красиво обложили их кирпичиком, а так они настоящие, хорошо топятся. А туалеты с соседями -- смежные. Хоть и через стенку капитальную, но слив один. Всё- таки это для нас большое облегчение, что и тепло, и туалет в доме, и вода в кране бежит.

- Газ?

- Да, баллонный. Пока увольняешься, четырёхконфорочную плиту поставим и баллон, и дровчиков наколотых завезём, ещё всем по два столика ставим, один на кухню, другой в комнату. Только вот что, Викторовна, вези из своего посёлка всё, что сможешь, и корыто, и половые тряпки, и все шкафы, здесь пока со всеми бытовыми вещами напряжёнка.

-А здесь что?

- Кладовка.

- Дайте-ка я размеры сниму. Похоже чуть поуже, чем у меня. Это хорошо. Галина Ивановна, я счастлива! Идёмте приказ рисовать.

- Ты сходи в столовую, а потом подойдёшь, уже готово будет.

В столовой после рабочего дня было много народу. Сидя за столиком, она ни на кого не смотрела -- она не могла поверить, что попала в такое царство. У ней даже свой участок будет! Все коттеджи управленцев были огорожены со стороны леса одним новеньким заборчиком, у каждой семьи по четыре сотки. И веранда огромная! Разделённая пополам дверью, один выход на улицу, другой -- в огород. Обалденное жильё! Это, несомненно, только женщина могла придумать -- Галина Ивановна, жена директора.

Глава 6

Через два дня она, не заходя к себе в кабинет, стояла перед главным инженером леспромхоза, Ванюшкиным с заявлением об увольнением по переводу и с приказом "Приморсклеса" о назначении её начальником планового отдела на новом месте работы, так как директор "болел".

- Как? Вы от нас уезжаете?

- Да, Иван Иванович, завтра за мной приедут.

Он не мог уже ничего изменить, сам это понял и подписал заявление с сегодняшнего дня. Она отнесла его в кадры, там ещё больше удивились, но она ни на какие вопросы не отвечала. В "Приморсклесе" ни сном ни духом не ведали, что Наталья Сергеевна беременна. После бухгалтерии пошла к себе в отдел.

- Как съездила?

- Нормально, Наталья Сергеевна. Вот, разбирайте бумаги.

Села за свой стол и сложила руки. Что она им скажет? Смотрела на обеих и думала, что недооценила она свою начальницу. Та убила сразу не двух, а трёх "зайцев". Несомненно, знала о закрытии и канифольного от мужа, и леспромхоза, решила в начале года уйти в декрет и тем самым первое -- удержать мужа, второе -- родить ребёнка и утереть нос сопернице, третье -- перехитрить директора. И ей это удалось.

- Девочки, я с завтрашнего дня не работаю, - медленно, но уверенно сказала она, - меня направили работать в другой леспромхоз.

Маргарита машинально выдернула чайник из розетки:

- Токарский может не отпустить, - задумчиво произнесла после длительного молчания.

- Все приказы уже подписаны, я даже расчёт получила, и трудовая на руках.

При полном молчании позвонила в Соболиное, сказала, что со среды будет свободна, будет ждать машину. Потом набрала Владивосток, узнав Алёшу по голосу, сказала, что меняет работу и место жительства, передала будущий номер телефона, добавила "жду в гости". Спустилась вниз, уговорила Женю свозить её завтра к Хитрому. Зашла к Елене и сказала, что леспромхоз в следующем году закроют, но пока об этом никто не знает, кроме директора, сообщила об увольнении и оставила ей свой новый номер телефона.

После работы зашла в сберкассу, перевела все деньги в Уссурийск и закрыла счёт. Выписалась в паспортном. Весь вечер таскала из магазина пустую тару и покупки -- двадцать метров белой ветоши, двадцать метров клеёнки, двадцать метров полотенечного, пять мотков бельевой верёвки, упаковками -- прищепок, свечей, лампочек, мыла, спичек, стирального порошка. Скупила все остатки ситца в небольших рулонах. В продуктовом набрала всех видов шоколадных конфет по полкило. Купила химикатов на сто лет вперёд и презервативов. Дома, перекусив, составляла список необходимых хозтоваров, которые могут понадобиться на необжитом месте. Совсем поздно начала снимать шторы, откручивать гардины, трубки в кладовке, все доски с балкона с собой собрала, стала полочки увязывать, одежду паковать. Внутренний замок из кухонной двери выкрутила. Поднялась на табуретку снять цветок и обалдела:

- Ах, ты, проказница, - засмеялась она, - зацвела -таки!

Белыми малюсенькими цветочками была покрыта одна веточка, часто-часто, как вуалью. Аквариумных рыбок переложила в литровую банку, всю зелёную растительность со стеклянными камушками -- в другую литровую. Слава Богу, сорок бутылок прошлогоднего вина уже стояли в двух спецмагазинных упаковках.

С Хитрым разговор был короток. Сказала, что уезжает в другой посёлок, но всех гималайских заберёт, приедет сама, в крайнем случае пришлёт человека, который назовётся "Влад".

- Я буду платить за каждую по триста рублей, никому больше гималайских не отдавай и в этот год, и в следующий, и в следующий. Понял?

Он кивнул.

- Вот тебе премия. - Подала триста рублей. - За то, что понял.

В среду в четыре вечера машина была уже здесь. Советовалась с водителем, войдёт ли шифоньер, тот сказал, что войдёт. А в руках был ещё огромный список товаров. Подъехали к магазину, погрузили сначала шифоньер, потом сбросали мелочёвку -- корыто, пару капроновых тазиков, пять вёдер, пару лопат, грабли и прочее. Попросила грузчиков из магазина помочь с погрузкой вещей из квартиры. Водитель хорошо закрыл весь груз брезентом. Ключи отдала Елене, которая стояла рядом. Перекрестилась и сказала: "Поехали".

- Хороша же японская техника, - думала она, - и Вася каждую ямку видит.

Она целую ночь не сомкнула глаз, боясь, как бы он не задремал случайно. Поначалу отдыхала, прощаясь с Чугуевкой:

Куда опять? Зачем? К кому? --

Нет! Просто посмотреть хочу тайгу.

Чугуевка, ну что... районный центр?

-- Название одно.

Стеклянный ресторан влечёт чужого "Кедр",

не соответствует сему названию теперь,

так как нет хвои в лесу, окроме ёлки.

Кедрач повырубали там давным-давно,

и реки обмелели, такая сушь и мель,

не только ни кеты и прочего лосося,

гольяны и те не хороводятся по ней.

Ни песен, ни гитары звон в "Кедре" не услышишь

в самый праздный вечер. Офицерьё одно.

Да фирменное блюдо "Шишка",

не мясо, нет. Сухое что-то и не съедобное,

поверьте! Одним словом -- говно.

И нечем размочить, окроме горькой водки.

Нет почвы -- голый камень.

Пыль лето круглое, ухаба на ухабе.