В отделе труда и зарплаты отдала список нормативной литературы, которая может пригодиться для работы. В кадрах попросила все телефонные справочники по Уссурийску и Владивостоку, а также распечатки с телефонами по всем леспромхозам Приморского края. Сходила в столовую. Прошлась по киоскам, так как все её заявки обещали приготовить не раньше трёх часов. Заглянула в книжный, времени было достаточно, и она начала рассматривать, что на глаза попадёт. И ведь попало же... в букинистическом отделе:
- Учебник шофёра третьего класса, - она засмеялась. - А почему бы нет? Пусть смеётся до конца этот Кирик -- заставлю его научить меня рулить, один чёрт лето делать нечего будет. Никаких светофоров, никаких гаишников нет. В придачу и "Правила дорожного движения" возьму всё-таки, вдруг придётся за "Волгу" сесть, вот удивлю Алёшу своего.
х х х
Дружочек её развесёленький лихо наруливал:
- А денежки я всё-таки прихватил, хоть ты и сказала, что не надо.
Они уже проехали Чугуевку, было семь часов вечера.
- Алёша, запоминай хорошо дорогу, теперь ты один сюда ездить будешь. Понял? - Говорила она строго. - И ещё тебе следует знать, что никаких слов, типа "шкура", "гималайский", "медведь" и прочее никогда не должно быть произнесено. Понял?
- Понял.
- А теперь. Сегодня будешь только присутствовать. Молчи. Внимательно только смотри и слушай. Понял? Можешь чем-нибудь свой номер закрыть, хоть тряпкой?
- Найду.
- Твоего имени никто не должен знать. Пусть будет коротко "Влад".
- Согласен.
- Алёша, это не шутки. Его зовут "Хитрый", и не зря. Он живёт в тайге, а здесь у него временное хозяйство и ему не принадлежит. Выносить будешь сам по одной, мне не поднять, он не поможет, не надейся, не выйдет. Ни "здрасьте", ни "до свидания" здесь не нужны. Деньги в руки не отдавай никогда и никому, примета плохая, ложи на что-нибудь.
- Ты суеверная.
- Не только я.
- Понял.
Спятили задом к воротам, прикрыв тряпкой номер приоткрытого багажника. Уже по темну вошли в широкий сарай.
- Сколько? - Спросила она.
- Три.
- Давай.
Пересмотрела каждую, каждую тот завернул. Положила на тюк девять сотен. Тот молча взял.
- Когда теперь лучше?
- В конце марта, может в апреле.
- Хитрый, это Влад, он будет приезжать вместо меня. Цены те же.
Тот только кивнул.
- Забирай, - обратилась она к своему спутнику.
Долго ехали молча. Наконец, Алёша выдавил из себя:
- Что это за шкуры?
- Начальная стадия. Из тайги.
- Ты отдала ему девятьсот всего.
- Они так себя ценят.
- И что теперь?
- На выделку. До принятия товарного вида.
- Куда?
- Ко мне. В Соболиное.
До Чугуевки молчали. Его разочарование было ей понятно.
- Мне на полчаса надо заехать к подружке. Дом ты знаешь. Хочу узнать, как дела с закрытием канифольного и леспромхоза.
К её калитке подъехали с выключенными фарами.
- Не выноси пока, пусть успокоятся свидетели, - сказала она.
Включили на кухне свет и сели за стол. Он всё никак не мог поверить, что она сама занимается выделкой.
- Я ведь не зря пыталась тебя много раз заинтересовать словом "таксидермия", но твой ум в глубины моего мышления не распространяется. Я и не стала тебя этим нагружать -- плавай по поверхности.
- И когда теперь готовы будут?
- На выделку одной уходит двадцать дней, так что только через два месяца. Привезёшь мне в начале апреля свежие от Хитрого, а эти можешь покупать у меня за живые деньги. К тому времени постараюсь справиться. Я ведь ещё и работаю с ненормированным рабочим днём, не забывай! И при открытых дверях я не могу этим заниматься -- только по ночам. Вот так.
- И как ты всё это делаешь?
- Тебе об этом лучше не знать и не видеть -- ты сразу меня разлюбишь, - грустно сказала она. - Не пахнут только деньги. Когда обратно?
- Хорошо бы до десяти утра уехать.
- Надеюсь, не проспим, - улыбнулась она. - Пойдём занесём.
- Я ведь тебе вывески все привёз.
- Все? Правда! Спасибо. Сколько мы тебе должны?
- Нисколько.
- Неси в комнату, так хочется посмотреть. Красивые?
- Из какой-то синтетики, белые, лёгкие, вечные, не заржавеют, как ты и просила.
Не включая света на веранде, открыла ключом дверь во вторую её часть, что вела в огород, он помог расстелить линолеум и занёс тюки.
- Ты что, при минусовой температуре собираешься этим заниматься?
- Первую часть -- да, иначе соседи на запах сбегутся. Сниму жир, соль, выстираю, может потом в комнате продолжу. Не знаю, как получится. В Чугуевке хоть ванная была, а тут ничего нет.
- Качество не пострадает?
- Нет. Об этом не беспокойся. Алёша, сними размеры головы своих дочек, хочу им шапки зимние из соболя сшить, шкурки просто девать некуда, всему Соболиному уже нашила, - врала она за столом.
- За сколько шапки продаёшь?
- Как в магазине, за триста пятьдесят.
- В магазинах из соболя не продают.
- Это точно, - засмеялась она.
- За сколько ты их покупаешь?
- Я их не покупаю. Я их ловлю, - смеялась она.
- Врёшь ведь!
- Не веришь -- не надо, твои проблемы.
- Может покажешь хоть одного соболя?
Она вытащила связку выделанных соболей.
- А что сама такую не носишь? - Спросил он, зарываясь лицом в лоснящийся мех.
- Ни к чему мне эта афиша. Зато такой, как у меня, здесь ни у кого нет.
х х х
- Быстро ты вернулась, - констатировала Галина Ивановна.
- Пришлось использовать своего ухажёра, - смеялась она, - иначе за неделю бы не добраться до дома.
- Скоро обещали автобус нам выделить для сообщения с Лучегорском, через день будет ходить. И водителя удалось переманить хорошего.
- Галина Ивановна, а я ведь не так просто ездила-то. Вывесок ведь привезли целую машину.
- Да ты что! И где они?
- На веранде моей лежат, мне же их не донести. Пусть Тодор со мной съездит.
- Как появится, скажу. Все-все сделали?
- Я не смотрела, но сказал, что все. Красивящие! Сами белые, буквы и цифры чёрные, из далека видно будет. На какой-то синтетике, лёгкие, прочные.
- Молодец ты, Викторовна.
- Галина Ивановна, нам пора заниматься нашими прямыми обязанностями, техпромфинплан делать, нормы, расценки утверждать. Я Татьяну Петровну полностью загружу работой. Прямо с сегодняшнего дня. Хватит балду бить.
- Конечно, я согласна, она вроде освоилась. Ты, наверное, ещё не знаешь, Лену в субботу рожать отправили.
- Да ты что! Сам у ней не вернулся случайно?
- Нет. Звонил, что через неделю выпишут, - смеялась кадровичка.
Они наводили порядок в своём кабинете. По другому поставили столы, до лета будут вдвоём работать, а к осени дочка Кирика приедет после института, нормировщиком будет. Обсуждали, с чего будут начинать, распределяли обязанности.
- Татьяна Петровна, тебе в первую очередь надо своими глазами увидеть и лесозаготовки, и Нижний склад, больше месяца уйдёт на хронометраж. Начнёшь с вывозки, потом -- трелёвка, в последнюю очередь -- все операции на разделке древесины. Нормативы хоть и спущены сверху, но мы их должны обосновать -- это твой хлеб. Прямо завтра и собирайся. Каждый день -- водители разные должны быть, так же, как и трактора. К первому марта мы должны быть во всеоружии, иначе нам лета не видать. А я техпромфинпланом займусь, на это дело тоже месяц понадобится, если всё удачно получится. А с первого марта ежедневная отчётность -- это мой хлеб. Всё соцсоревнование на тебе, вплоть до наглядной агитации.