Но когда она зашла прямо у дороги в хоть и заросший, но аккуратно распланированный сад, когда увидела море слив уже на траве, она не могла оставить такое богатство под ногами, даже наступить было бы кощунством, и она начала их есть. Нечаянно задетая ветка -- и они сыпались градом. Насытившись, быстро собирала урожай двумя руками, стоит подставить ладонь, и они сами в неё прыгали. Это было чудо! В перерывах опять ела, но уже с веток, и опять собирала, и опять ела, думая, хорошо, что стеклянными банками нынче запаслась, и под компоты, и под варенья хватит.
- Никому не дам, ведро сама съем, - смеялась она громко.
Выставив на обочину все вёдра, предварительно хорошо утрясённые, вернулась обратно, обошла всю территорию -- здесь и клубника уже гнилая, и груши, но не спелые, яблоки ей не понравились. Снова ела сливы, пока не услышала издали сигнал лесовоза. Водитель помог ей расставить вёдра, два держала на коленях. Она не предложила ему ни одной ягодки, "Сам каждый день мимо ездит, поди набрал уже себе".
- Обязательно Тодора попрошу, чтобы привёз мне осенью приличное деревце.
х х х
С первого августа к работе приступила после института дочка Тодора, Наташа -- полненькая, активная, весёлая девушка, без комплексов, с пышной светлой химией на голове. Сразу видно, попала по назначению, вникала во всё, знала много, ни от чего не отказывалась. Ей, как молодому специалисту, выделили отдельную квартиру в общежитии. По плану -- хронометраж на лесозаготовках, полный, по всем операциям, валка, обрубка сучьев, трелёвка, погрузка. Работало уже три полных бригады.
Тайга жила своей жизнью.
- Стой! - Закричали все хором за очередным крутым поворотом.
Тодор нажал на тормоза -- всё воздушное пространство над дорогой трепетало так же, как и дорога перед ними. С круглыми глазами медленно выбрались из "УАЗика", боясь наступить на шевелящуюся дорогу -- море огромных экзотических бабочек кружило вокруг, садились на их одежду, на лицо, на машину. Тодор нажал длительно на сигнал -- бесполезно. Аксана вытянула руку, тут же на ладони оказалась чёрная с красными "глазками" на крыльях. Их было такое бесчисленное количество! И такие крупные! И такие разные! Но на дороге их было гораздо больше, чем в воздухе. Стояли и не знали, что предпринять, не давить же такую красоту колёсами.
- Тодор, ты с таким чудом раньше встречался?
- Мне попадались скопления бабочек, но, как такое, вижу впервые.
- Как же они договорились меж собой такой слёт устроить!
- Заметьте, ни одной обыкновенной среди них нет. Одни махровые, крупные, всех цветов радуги!
- Наверное, на свадьбу слетелась вся элита Приморья, замуж внучку своей Богини выдают, - смеялась Татьяна Петровна.
- Смотрите! Смотрите! - Восторгалась Наташка. - На меня белёхонькая села!
- Королева, наверное!
- Нет, скорее это сама невеста!
- Обалдеть! Крылышки у всех с заострёнными концами!
- Боже! Они разговаривают между собой! Смотрите, смотрите! Крыльями! Повторяют движения друг друга!
- Целуются!
- Что делать будем, девчонки?
- Посидим в тенёчке, может разлетятся.
Насмотрелись досыта, посидели на обочине полчаса -- картина никак не менялась. Девчонки разбрелись по кустикам, а Тодор ходил и размахивал своей курточкой по дороге, пытаясь разогнать эту цветную кучу. Так и шли потом трое впереди машины, чтобы смахнуть хоть часть их с дороги, пока не миновали необычное зрелище.
Приехали на делянку -- никого! Отгрузки -- никакой, двигатели у погрузчиков заглушены. Не слышно, чтоб работали и трактора. Аксана удивилась еще по дороге сюда, что ни одного гружёного "Комацу" не встретилось. Куда все рабочие-то подевались? Тодор смеялся. Оказывается, не ждали их -- все расползлись по дебрям в поисках женьшеня, именно с сегодняшнего дня всего одну неделю его корень обладает удивительными целебными свойствами. Этот сбор -- только для собственных нужд, для продажи, конечно, подходят и другие сроки. Кирик хохотал, он, несомненно, знал, но ничего не сказал им заранее. Девчонок своих она оставила в будке чаи гонять, орехи собирать, белками любоваться, а сама решила с помощью водителя ознакомиться с этой процедурой. Он, посмеиваясь, достал лопатку, нашёл и показал отцветшее растение и предложил взяться за исполнение задуманного. Аксана с энтузиазмом принялась за раскопки.
На один тот корешок у ней ушло полдня. Дело в том, что почва в тайге имела слой более метра -- многолетний свал коры, листьев, бурьяна, стволов упавших и полусгнивших деревьев, а также огромного количества перепутанных корней ещё стоящих живых кедров. И росток женьшеня -- это только верхняя сотая доля всего растения. При добыче нельзя было повредить единственный стебелёчек, соединяющий этот росток с самим корешком -- вся сила через повреждение тут же покинет лекарство. А корешок находился в трёх-пяти метрах в стороне от росточка да, кроме того, ещё и извивался в почве под корнями и упавшими стволами не только влево-вправо, но и вверх-вниз. Тут следует напомнить, что вся наземная растительность состоит из множества колющихся видов, элеутерококк, шиповник и прочее. Охотку она, конечно, сбила, но корень, единственный в своей жизни, выкопать сумела. Хронометраж пришлось перенести на конец августа, а отчётность не пострадала -- бригадиры чётко отчитывались ежедневно ранее подготовленными для этих целей запасами.
Из лекарственных насаждений у ней имелся к зиме элеутерококк, которого полно было у дома на каждом пригорке; борец, свойства которого говорят сами за себя -- от всех болезней, в том числе женских, в неограниченном количестве, как шутит каждый здешний житель; от желудочно-кишечных заболеваний в каждой аптечке имеется сушёная желчь диких парнокопытных, одной крупинки достаточно для избавления любой направленности.
А дома астры цвели. Игольчатые. Голубые и белые. Ни у кого столько цветов в палисаде не было, и роза на них ничуть не обижалась, и помидоры зелёные буреть начали. Собирался дождь. Медленно, но верно. Она устала. Не хотелось ничего делать, но по первым моросящим каплям заставила себя собрать огурцы и натянула над парничком плёнку, придавив со всех сторон по низу жердями. Нарвала астры, один букет на дубовый столик, другой на веранде поставила. Видела, что сосед отправился куда-то с рюкзаком, нарвала ещё один букет и пошла Лену попроведать. На веранде у той стоял раскрытый зелёный зонтик, точь-в-точь, как у неё -- сушился.
- Лена, пока все мои цветы не сникли от дождя, нарвать решила. Поставь в воду, они две недели точно простоят.
Та взяла букет и, утирая глазки, вышла на кухню.
- Что-то не ладится у них в отношениях, - думала Аксана, возвращаясь к себе. - Хорошо, хоть я без своего зонта к ним явилась.
В тщательно вычищенный чан, в котором выделывала шкуры, засолила огурцы вперемежку с бурыми помидорами, опустив внутрь мешочек с горчицей и прикрыв ветками вишни.
Дождь шёл четыре дня, лил, не переставая. Аксана после работы ложилась спать, к ночи вставала голодная, ела -- и снова в постель. Но вот выспалась всё-таки, и дождь не стучит. Вышла на крыльцо, не включая света, боясь мошки. Дождя, действительно, не было. Воздухом надышаться не могла. И мошки не было. Открыла настежь все двери, бросила фуфайку на порог и присела. Голова не кружилась, как в прошлые дни, и она осмысливала вчерашний разговор с Владивостоком. Он ничего не говорил о семье, но предупредил, что отпуска у него нынче не будет, меняет работу, из исполкома увольняется. Дал новый номер телефона.