— Так ведь этот жеребец в самый раз для нашей кобылы! — хитрит гордый своей победой Витя.
Спешившись, он хочет передать Каргулю повод. Тот протягивает за ним руку, но, Казик, скинув пиджак, с криком швыряет его в глаза жеребцу. Лошадь взвивается на дыбы и с диким ржанием мчится прямо в поле. Каргуль бросается за ней вдогонку. Ядька из мести распахивает дверцу клетки, оттуда выскакивает и стремглав мчится со двора кот…
Возле клетки с котом стоит вся семья Павляков.
— И что же это за кот за такой, ежели за него два мешка пшеницы и велосипед стребовали?!! — удивляется бабка Леония, разглядывая кота.
— Не иначе как говорящий, коли его в золотой клетке содержат, — сердито ворчит Казик и, оттолкнув руку Марыни, которая протягивает коту блюдечко с молоком, добавляет: — Не теленок, пусть мышей жрет! До завтрева наберет аппетиту как следует…
На следующее утро кот мечется по стодоле, гоняясь за бесчисленными мышами. Повсюду валяются уже их трупы. Постепенно движения кота становятся все более вялыми и тяжелыми. Он лениво подходит к блюдцу с молоком. У ворот стодолы стоит еще одно блюдце, да и на дворе то там, то сям расставлено несколько блюдцев. Жена Каргуля, поочередно обходя их, наливает из крынки молоко. Каргуль с удовольствием наблюдает, как кот очищает его стодолу от «серого оккупанта».
Ядька выводит жеребца. Конь танцует на месте, не дает запрячь себя в телегу. Вигя наблюдает за ними из-за своей стодолы, держа в руках ведро с краской и кисть. Позади него на стене недописанный лозунг: «3 раза…» [4] Но Вите не до лозунга. Услышав голос отца, Витя вздрагивает.
— Это что же, Павляки хуже Каргулей будут? — спрашивает Казик, кивая на дом соседа, вдоль стены которого выведено крупными буквами «3 раза «да» — по врагу удар!». — О чем задумался, ну?
— Да о том, что вижу…
— А я вижу, что у тебя глаза по сторонам разбегаться стали, придется тебя к врачу свозить!
— Тятя, я все вижу, что надо. Еще как вижу!
— Поменьше глазел бы, а то руки вон трястись начали, — показывает отец на кривые Витины буквы.
Витя исправляет кистью буквы, но они выходят еще хуже, потому что он смотрит не на буквы, а на Ядьку.
— Ох, если б хотя погладить…
— Ты это о чем?!
— Да о жеребце, тятя!
— Витя, кончай глазами молиться, добром говорю! — грозно хмурится Казик и, подойдя к сыну поближе, добавляет: — Все, что по ту сторону забора, — твой враг!
— И кот тоже? — спрашивает Витя, усердно водя кистью по стене.
— Кот? — Казик еще не понимает Витиного вопроса, но, вспомнив о коте, начинает звать его: — Кис, кис, кис…
Видя, что кот выходит на его зов из ворот Каргулевой стодолы, Казик мгновенно разъяряется.
— Отдай кота, не то убью как собаку! — орет он Каргулю.
— Что ж я твоего кота на веревке, что ли, держу? — Каргуль показывает на кота, который преспокойно лакает из блюдечка молоко. — Приблудился, вот он и есть…
— «Приблудился»! Понаставил ему молока в двадцати тарелках!
— А что, запретишь? Мое молоко, мои тарелки, взял да и понаставил на своем-то дворе!
Оглянувшись вокруг и крикнув: «Витя, держи меня! Сил моих больше нету этого ворюгу выносить!» — Казик запускает в Каргуля камнем. Каргуль успевает увернуться. Камень попадает в жеребца, который, сорвавшись с места, перемахивает через низкую ограду и скачет в поле. Кот убегает в Каргулеву стодолу, жена Каргуля, выскочив во двор, хватает младшего из детей, Марыня, стоя на своем крыльце, кричит, распахивая на груди кофточку:
— У меня для ребенка молока нету, а он кота соблазнять!
Макнув кисть в ведро с известью, Казик резким движением дописывает к Витиному лозунгу слово «нет». Витя недоуменно смотрит на него.
— Ну, и чего ты опять глаза вылупил? — злится Казик.
— Так ведь… рифма не получается!
В воротах появляется войт. Увидев надпись на стене стодолы, он с изумлением спрашивает:
— Вы что, Павляк, против западных земель?!! Или против сейма, за бывший сенат стоите?!!
— Я не за сенат! Я против Каргуля!
— Значит, вот какой из вас поляк! — Войт многозначительно смотрит на дописанное Казиком «нет».
— Не поляк, а Павляк, — подчеркивая последнее слово, говорит Каргуль.
— Мы тут как пчелы вьемся, чтоб единство всеобщее заключить, а вы, значит, диверсию разводите, как при немцах?!! Из-за кота согласие всенародное рушить?!! Я этого кота реквизирую, все!
Казик пятится, не выпуская из руки кисть.
— Пан войт, ты меня не обижай с котом… Потому как я через это могу против народной демократии пойти! А у меня на это времени нету, вон она, земля-то, лежит-дожидается…
4
В апреле 1946 года было принято решение о проведении всенародного референдума, во время которого население Польши должно было ответить на три вопроса: а) одобряет ли оно новые польские границы на западе; б) одобряет ли оно земельную реформу и национализацию крупной промышленности и в) согласно ли оно на однопалатный парламент вместо двухпалатного. Правительство и партия призвали народ ответить на все три вопроса положительно — отсюда чрезвычайно популярный лозунг тех лет «3 раза «да!».