Он выдернул из клеверной головки несколько цветочных трубочек.
— Попробуй, — предложил он Тане.
Таня попробовала.
— Сладко. Вкусно, только мало очень, — огорчилась она.
— Ничего, мы ведь не за мёдом пришли. Пусть шмели мёд собирают, — утешил её Алёша. — Давай панамку.
Дети набрали полную панамку клеверных головок. Дома положили их в печурку — небольшое углубление в стенке печи. Бабушка топила печку каждый день, так что в печурке всегда было тепло.
К вечеру клевер высох. Розовые цветочные трубочки стали коричневыми и легко осыпались. Их-то детишки и собрали, а потом залили в блюдечке молоком и съели.
Когда мама пришла с работы, Алёша с Таней весело её встретили:
— Мама, мама, а мы сытые! Мы молочка с клевером наелись!
Мама улыбнулась детям, только глаза у неё стали грустные.
А потом наступило время грибов и ягод, и с едой стало немного полегче.
ЗЕМЛЯНИЧКА
Таня ещё не знала, что такое ягоды. Но однажды дедушка, придя из леса, не принёс, как обычно, «заячьего» хлебца. На этот раз он протянул ей букетик ярко-красных ягод на тоненьких веточках с зубчатыми листочками.
— Ну-ка, попробуй, внучка, — сказал он, улыбаясь.
Таня попробовала и даже чмокнула от удовольствия — такая сладкая да душистая оказалась ягода.
— Хороша земляничка? — спросил дедушка.
— Хороша-а, — согласилась с ним Таня.
Потом дети и сами стали собирать землянику. Её было много, и росла она прямо за домами, на солнечном пригорке.
А Таня крепко запомнила, как приятно получить в подарок букетик спелых, душистых ягод.
Вскоре мама сообщила радостное известие: на один день должен приехать с фронта Танин папа. Его отпускали на неделю, но до деревни было так далеко, что он мог побыть с родными только один день.
Все жили ожиданием этой встречи. И Таня ждала. Ей очень хотелось увидеть, какой он — её папа. Ведь когда отец уходил на фронт, она была такой маленькой, что теперь уже забыла, как он выглядит.
И вот этот день наступил. Таня увидела своего отца. Он был высокий, красивый, темноволосый, в военной форме, от которой приятно пахло кожей и ещё чем-то крепким и душистым.
Все очень радовались, целовали и обнимали друг друга, и почему-то смеялись и плакали одновременно.
Таня тоже радовалась. Она даже замерла от счастья, когда отец взял её на руки, обнял и поцеловал. Таня очень хотела приласкаться к нему, сказать, как она его любит, но не смогла.
Дело в том, что, живя в своей маленькой деревушке, кроме женщин, стариков да детей, она почти никого не видела. Ведь все взрослые мужчины были на фронте. А если заезжали иногда в деревню взрослые, то им было совсем не до Тани. Вот и выросла девочка настоящей дикаркой. Таню очень мучило, что она не может показать отцу, как она его любит, но сделать с собой ничего не могла. Даже когда отец хотел подержать её на коленях, Таня вырвалась и убежала, хотя видела, что он огорчился.
Никто не понимал, как она страдает, как её сердечко разрывается от стремления показать свою любовь к отцу и неумения сделать это. А завтра утром папа должен уехать. Ведь он подумает, что Таня его не любит. Как пересилить себя?
Только к вечеру она нашла решение и спокойно заснула.
Рано утром стали собирать отца в дорогу. Вот он уже оделся, попрощался со всеми по очереди. Хотел попрощаться и с Таней, но тут обнаружилось, что её нигде нет, однако времени на поиски уже не было.
— Совсем дикаркой стала дочка, — грустно сказал отец.
Вот уже приехали на запряжённой в телегу лошади, чтобы отвезти его в город. Вот он сел в подводу, обвёл глазами провожающих.
И тут откуда-то появилась запыхавшаяся, раскрасневшаяся Таня со спрятанными за спиной руками. Она смотрела на отца, он — на неё. Ещё минута — и он уедет и так и не поймёт, как она его любит. Надо решаться.
И Таня бросилась к отцу, вынула из-за спины руки и протянула ему букетик только что собранной земляники. А затем резко повернулась и стремглав умчалась. Отец даже сказать ей ничего не успел. Повозка тронулась и увезла его. Надолго увезла, теперь уже до самого конца войны.
ГАЛЯ
В погожие дни все ребятишки собирались на лужайке.
— А у нас есть ещё одна сестричка — Галя. Она у нас красавица, — похвастались однажды Аля с Ирой.