– Так я мутант? – некстати вспомнился синий язык.
– Нет, лирра. Мутант – это биологический организм, отличающийся от исходного типа каким-либо наследственным отклонением, возникшим в результате мутации. Модификаты – это новый вид человеческой расы. На сегодняшний день существует около десяти подвидов.
Из этой тирады я поняла от силы слов пять. Смысл остальных безнадежно ускользал.
Разговаривая со мной, дроид откинул с кровати одеяло, ловко отсоединил трубки от сосудов под моими коленями и наложил на ранки какую-то клейкую массу, моментально застывшую тонкой непроницаемой пленкой. Боли я не почувствовала.
– Я могу встать? – тут же спросила я.
– Пока нет, лирра. Дождитесь вашего лечащего врача.
– И когда он придет?
– Обход через девять часов тридцать минут.
Я только растерянно захлопала ресницами. Вдаваться в подробности побоялась, а потому кивнула с понимающим видом и спросила другое:
– Кстати, а Гораукан – это что?
– Четвертая планета звездной системы Альстерия, созвездие Нереид, галактика Немертея.
– А где я сейчас?
– Вы находитесь на научно-исследовательской космической станции "Гермес", в медицинском блоке.
– Ах, да, кажется, мне уже говорили об этом вчера.
Удивительно, но дроид даже не поинтересовался, почему я задаю вопросы, на которые, вроде бы, должна знать ответ. Видимо, его не запрограммировали на любопытство. Но как раз это и было мне на руку. Нелепый цилиндр на колесиках мог стать настоящим кладезем информации, но я боялась, что наш разговор может записываться. Если даже в моем салоне везде были натыканы камеры, то здесь, наверное, и подавно.
Ну да ладно, если что – спишем на амнезию.
– А сейчас какое время суток? – продолжила я допрос.
– На "Гермесе" время отсчитывается автоматически, – просветил дроид, – Сейчас одиннадцать часов, двадцать пять минут.
"Бред сумасшедшего! – подумала я. – Хоть бы сказала, день или ночь?"
– А число какое?
– Двенадцатое бариэля 5386 года по Всегалактическому календарю Паттерсона-Минаева.
Я едва удержалась, чтобы не присвистнуть. Ничего себе, меня занесло! А по старому доброму григорианскому это сколько?
Одно утешало – фамилии звучали вполне человеческие. Кажется, все не так уж и плохо.
Хотела спросить, что за месяц такой бариэль, сколько их всего и какое сейчас время года, но мой новый организм решил о себе напомнить.
В животе забурлило.
– А кормить меня полагается?
– Да, лирра. Выберите на моей панели интересующие вас блюда. Заказ будет доставлен через десять минут.
– Эм-м? Я не помню, как это сделать…
– Просто нажмите на название блюда в списке сегодняшнего меню. Или закажите дежурное блюдо.
На матовом экране дроида высветилась колонка непонятных загогулин. Эх, чему быть, того не миновать. Закусив губу, я наугад ткнула пальцем в пару строчек. Потом подумала и нажала еще одну внизу. По логике, в верхней части списка должны идти первые блюда, а напитки и десерты внизу. Надеюсь, я угадала.
– Ваш заказ принят. Ожидайте доставку.
Интересно, а что тут едят?
Глаза заволокло туманом, накатила слабость. Я прикрыла веки, пытаясь справиться с легким головокружением, и тут же перед внутренним взором возникли плоские квадратные и треугольные тарелки с разноцветными субстанциями странного вида. Некоторые напоминали прозрачное фруктовое желе, другие – манную кашу, заварной крем или яблочный мусс.
Пришло четкое понимание:– это не мои воспоминания, я такого в жизни не видела.
Стало не по себе. Неужели просыпается память этого тела?
Я невольно сосредоточилась на блюдах, которые продолжали маячить перед закрытыми веками. Никакой определенной формы, размазня. Оставалось только надеяться, что на вкус это окажется лучше, чем на вид.
Дроид подъехал к одному из металлических шкафов-коробок, чем-то напоминавших старые добрые автоматы для кофе, и подключился. Через несколько минут шкаф замигал веселыми огоньками, и в передней панели открылось окошко, из которого показался поднос с тарелками, словно сделанными из твердого глянцевого пластика. Дроид ловко подхватил его и водрузил передо мной на кровать.
Поднос оказался с ножками, что было очень удобно в моем положении, а вот в тарелках лежала субстанция непонятного происхождения. В первой она была неприятного серо-желтого цвета, во второй кремового, а в третьей находился кубик полупрозрачного розового желе, украшенного сверху чем-то белым. К каждой тарелке полагалась отдельная ложка – треугольная, с закругленными углами и длинной ручкой.