- Пейте, тея, - приказал мне требовательный голос.
Я не смогла противиться. Пить хотелось зверски. Просто молча взяла стакан и осушила его до дна.
Он удовлетворенно кивнул, приставил стул ближе ко мне и сел на него. Я все еще вертела в руках пустой стакан. На руках раздражающе зазвенели браслеты. И как я их в храме не догадалась снять? И на ногах тоже… Как слепая и глухая бродила. Даже когда надевала тот чудо-браслет, не обратила на них внимания.
Бросила выжидательный взгляд на незнакомца. Пусть первый начинает разговор. Мне не хотелось еще больше показывать свою неосведомленность и незнание местных реалий.
- А теперь поговорим, - опять кивнул он, словно соглашаясь с моими мыслями.
- Вас задержали, тэя, при попытке незаконно покинуть Граас…
- Но я не знала…
- Не знали, что на вас есть метка Храма? Или, что ее чувствует любой тши на расстоянии в несколько шагов?
Боже, что за тши еще?
Перед глазами услужливо развернулось меню, и пока я растерянно хлопала глазами, пришелец продолжал свою обвинительную речь.
- У вас большие проблемы тея, и я рекомендую вам, вызвать своих мужчин, даже если вы решили их наказать таким образом.
- Мужчины? – рассеянно уточнила я, просматривая в это время краткую справку, что мне выдал браслет. Тши – это еще одно название расы. Да сколько же их тут? Судя по описанию, Илус и все остальные тут как раз и были тши. Ну хоть в этом разобрались.
- Ваши мужчины, тея – надавил голосом он. – Вы ведь не просто так от благословения отказались? Ради кого?
От его ледяного тона у меня все застыло внутри. Что за бред он несет? Да еще смотрит с такой ненавистью. Да, что я такого сделала?! Тошно уже от этих взглядов, оскорблений… Я его первый раз вижу, а он…
Не зря у них дефицит с женским полом. Таких зверей нельзя подпускать к женщинам. Я закрыла глаза, сгорбилась. А ведь хотела быть сильной.
Не могу больше! Сил нет уже терпеть эти издевательства! Сколько же можно?
- Судя по вашему виду они где-то близко. Я могу и сам их найти. Уверен они вас ищут, - продолжил незнакомец, будто не заметив моего состояния.
- Нет, - прошептала я одними губами.
- Что нет? – нахмурился он.
- Меня не ищут…
Он тяжело вздохнул.
- Послушайте, все так говорят. Не нужна, не ищут... Капризы эти ваши…
- Меня никто не ищет, - уже более увереннее проговорила я. – Меня заставили отказаться от связи в храме и оставили там. Других мужчин нет. Я просто не знала! Мне ничего не объяснили! Бросили тут и все… Откуда я могла узнать про метку и все остальное… и жрецы эти, сволочи, ничего не объяснили. Выгнали… Нет света… Аран этот ваш… - я глотала слова, захлебывалась слезами и выплескивала всю боль, возмущение и страх, что накопились в груди. Просто в какой-то момент эта лавина сорвалась, и я не смогла удержать ее.
Мужчина напротив меня смотрел молча и слушал мой поток сознания. Потом он осторожно забрал из моих дрожащих пальцев пустой стакан, что я так и вертела все это время. Встал, наполнил его и вернулся ко мне.
- Пейте, - всунул его в руки. Я пила и тряслась от рыданий. Стакан прыгал в моих ладонях. Он забрал его снова, когда тот опустел. Тяжело посмотрел.
- Я буду говорить, а вы кивайте, если это правда, - неожиданно предложил он, дождавшись, когда я немного успокоюсь.
Я кивнула, горло сжало очередным спазмом.
- В Храм вы пошли не по своей воле, вас заставили.
Я кивнула. Он сжал зубы и продолжил.
- Про последствия отказа не рассказали. Про метку тоже.
Я снова кинула.
- Про то, что через месяц метка активируется и убьет вас тоже? – мрачно закончил он.
Я в ужасе распахнула глаза и, забывшись, замотала головой из стороны в сторону.
- Я не знала, - прохрипела под его внимательным взглядом.
Поэтому они так шутили про этот месяц? Твари! Значит, Храм наказывает только инициатора отказа? Поэтому они заставляли меня учить эти чертовы слова!
Месяц! У меня остался только месяц жизни! Оглушительно стучало в ушах. Я даже не слышала, что мне еще говорил этот тши.
- Тэя, - уже более настойчиво повторил он. Ему пришлось взять меня за пострадавшую руку, чтобы я обратила на него внимание.
- Да?
Мне уже было все равно. Я была просто раздавлена этими новостями. Незнакомец развернул ладонь на себя и погладил большим пальцем расползающуюся черноту.