— Как Роб? — я даже села на кровати, отстранившись от Кириса.
— Вот теперь вижу, что ты вспомнила все, — мужчина даже рассмеялся.
— А что это такое со мной было? — я встряхнула головой.
— Это был прощальный подарок Роба, — отзывается хармит, а у меня все похолодело внутри.
— Как прощальный? — я помнила, что он не только пришел в себя, но даже сам же заказал себе комплектующие детали к поврежденной конечности.
— Да в порядке с ним все, — нахмурился Кирис, укладывая меня и прижимая к себе. — Просто когда в сердце Роба вложили этот камень, ваша связь разорвалась. Теперь он сам по себе и не связан с тобой. Но на прощание ввел тебя в лечебный сон. Ты, между прочим, три дня проспала, — рассмеялся Кирис.
— Теперь понятно, — я немного в шоке оттого, сколько проспала. — А где Мати и Диар?
— А ты хочешь, чтобы они сейчас к нам присоединились? — мужчина посмотрел на меня так, что стало жарко. Нет, я еще не готова к троим мужчинам в моей постели. Я и от ласк одного забыла, как дышать.
Руки Кириса блуждают по моему телу, а я вся подаюсь ему навстречу. Одежда мешала и порядком раздражала, потому я потянула на себя футболку мужчины. Кирис потянул топ, который и так был задран, и я услышала звук рвущейся ткани. Я подставляю грудь под жадные мужские губы, а хармит обхватывает сосок и прикусывает. Он одним движением срывает с меня шорты, вклиниваясь между ног. Кирис мучает мою грудь, заставляя то мычать, то выгибаться дугой ему навстречу. Он то и дело прижимается пахом к моей промежности. Подаюсь вперед, желая ощутить его внутри, почувствовать приятную растянутость. У меня то и дело не хватает воздуха, потому что я забываю, что нужно дышать, а мужчина решил спуститься ниже. Первое прикосновение горячего языка к влажным складочкам, и меня словно током прошибает насквозь.
— Мне остановиться? — вопрос Кириса звучит как издевательство.
— Только попробуй, — шепчу, заполошно дыша, и сама притягиваю его к себе, в последний момент увидев самодовольную усмешку хармита.
Кирис целует меня то нежно, то прижимая пальцами невероятно чувствительные точки, о существовании которых, мне кажется, я и не подозревала.
Он входит в меня медленно, словно давая мне привыкнуть к размерам. И я сама, не выдерживая накала возбуждения, подаюсь вперед.
— Моя порочная самка, — шепчет мужчина, я обхватываю его ногами за бедра и, оттолкнувшись от кровати, кручу наши тела так, что оказываюсь сверху. Теперь я руковожу ситуацией, а хармит усмехается, ему явно нравится такой поворот. Мужчина берет меня за бедра, придерживая, а сам снизу толкается в меня бедрами. Я запрокидываю голову, и крики удовольствия перемешиваются со стонами. Когда я уже готова была взлететь к небесам, мужчина останавливается, а я обиженно смотрю на него. Но это был лишь первый акт. Пара движений и меня поставили на четвереньки. Одним слитным движением он заполняет меня. Кирис рычит утробно, по-звериному, и я чувствую отросшие клыки, которые прикусывают мне кожу на плече. Не больно, но по телу проходит первая судорога надвигающегося оргазма. Меня выгибает, и мужчина перехватывает меня и прижимает меня к своей груди, а я запрокидываю голову ему на плечо.
Быстрые рваные толчки, наше заполошное дыхание и звезды, к которым я отправилась в какой-то момент. Я отдалась в сильные руки, ощущая невесомость во всем теле, и меня осторожно опускают на постель.
— Устала? — слышу шепот Кириса, удается лишь кивнуть в ответ. — Поспи, любимая.
— Ты меня любишь? — я удивленно повернулась к хармиту.
— А ты еще этого не поняла? — Кирис удивленно смотрит на меня.
— А Мати и Диар? Они тоже любят? — вопрос прозвучал так по-детски, что я смутилась.
— Еще как, — усмехается мужчина. — Мати хоть и молод, но отважно защищал тебя, когда на тебя напали в академии и после этого в лагере заступался, когда тебя пытались травить парни. Диар рисковал своей политической карьерой, помогая твоей подруге, — мужчина погладил меня нежно по щеке и поцеловал. — Это все они сделали не только потому, что они твои истинные. Истинность — это скорее животный инстинкт: защищать свою самку. А любовь — это рисковать и жертвовать ради любимого, — и мужчина еще раз с невероятной нежностью целует меня, а у меня слезы на глазах.