Они вместе прошли в коридор. Дженнифер по привычке держала руку на бесполезном сейчас парализаторе. Годы чтения среднеанглийской научной фантастики сделали ее готовой ко всему, начиная от переноса материи в стиле Нивьена и кончая фантасмагорией улетевшего света в классическом видео «2001». Уровень развития технологии у людей был выше, чем у кого-либо другого в этой части галактики… очевидно, за исключением Великих. Не зная, что и подумать, Дженнифер ощущала нечто большее, чем легкое беспокойство. Она протянула руку к Гринбергу и совсем не удивилась, когда тот тоже протянул ей руку.
Они не перенеслись мгновенно в другую часть здания, их не ослепили яркие всполохи. Коридор оказался всего лишь коридором. Но когда Дженнифер оглянулась, дверь, через которую они вышли, уже закрылась.
Время от времени Гринберг протягивал руку и похлопывал по стене. Они прошли уже, наверное, метров пятьдесят, но все его эксперименты до сих пор ни к чему не привели, должно быть, следовало стучать по правой стороне. Затем с обескураживающей внезапностью появилась дверь. На том месте, где только что была стена, теперь зиял дверной проем.
И Гринберг и Дженнифер вздрогнули от неожиданности. Заглянув внутрь, Дженнифер снова вздрогнула. В комнате находилась изумительно реалистичная статуя или голограмма фойтанца.
— Он несколько отличается от тех с Одерна или Роф Голана, — сказал Гринберг.
— Да, — согласилась Дженнифер. Изображение Великого было немного выше любого фойтанца, которых они до сих пор видели. Его мех был зелено-синим, а не серо-синим, как у рофголанцев, или чисто синим, как у фойтанцев с Одерна. Строение тела также слегка отличалось. Ноги были гораздо длиннее. Великих, возможно, и следовало отнести к другому виду, но они были явно одного с современными фойтанцами рода.
— Все, что мы здесь делаем, в некотором роде напоминает пьесу, — заметил Гринберг. — С самого начала мы знали, что это — цитадель Великих. Поэтому непонятно, почему нас должно удивлять изображение одного из них, правда, очень похожее на живого.
— Я не знаю, — ответила Дженнифер. — Возможно, потому… — Она пораженно смолкла. Статуя или голограмма фойтанца времен империи повернула голову и уставилась прямо на нее.
VII
Дженнифер автоматически направила свой парализатор на… — нет, это явно была не статуя времен фойтанской империи, — и нажала на спусковой крючок. И лишь после этого задумалась, зачем она совершила это агрессивное и бесполезное действие. Если Великий был голографической проекцией или роботом, то ее выстрел вообще не мог причинить никакого вреда. Но даже если он был живой, самое большее, что она могла сделать, это заставить его почесаться. Все, что она в тот момент осознавала, это то, что ей необходимо оружие, и парализатор был лучшее, что оказалось под рукой.
Великий отчаянно зачесался.
— Он настоящий, — сказал Гринберг. Его голос звучал так, как будто он хотел обвинить в этом Дженнифер.
— Я рада, ты ведь тоже думал, что этого не может быть, — сказала она. Она убрала парализатор. Ей совсем не улыбалось приводить в ярость кого-либо с плотоядными клыками и в четыре раза тяжелее нее.
Фойтанец подошел к Дженнифер. Он не проявлял агрессивности, только любопытство. Он сказал что-то на своем языке. Произношение слов не слишком отличалось от произношения фойтанцев с Одерна. Единственная неприятность состояла в том, что без переводчика Дженнифер не могла ничего понять. Она развела руками, потрясла головой и попыталась оскалиться на манер фойтанцев, когда те желали «нахмуриться».
— Я надеюсь, у меня получится пошевелить ушами, — прошептала она Гринбергу.
Гринберг сосредоточился и зашевелил ушами, они двигались примерно на сантиметр взад-вперед. Дженнифер уставилась на него. Его улыбка была одновременно робкой и гордой.
— Я не делал этого с тех пор, как был ребенком, поэтому не был уверен, что у меня получится.
Дженнифер не была уверена в другом, в том, что шевеление ушами принесет какую-нибудь пользу. Великий стал перед ней и опустился на колени так, чтобы его глаза были вровень с ее. Эти глаза не были полностью черными как смоль, глазами фойтанцев с Одерна, они были глубокими, насыщенного зелено-синего цвета, как бы оттеняя Великих. Такой оттенок глаз у человека наверняка казался бы сногсшибательным. Но в данном случае он был просто чужим.
— Мы пришли с миром, — сказала Дженнифер, понимая, что чужеземец все равно ее не поймет. Она также осознала, что это с трудом можно назвать правдой: они пробили себе проход внутрь башни при помощи взрыва, а кроме того, вне радиуса безумия, определяемого Великим Неизвестным, в данный момент шло полномасштабное сражение. Не говоря уже о том, что несколько вооруженных фойтанцев с Роф Голана находились внутри рокового радиуса, хотя в данный момент они скорее всего были не в состоянии применить оружие.
Гринберг держал руки перед собой ладонями наружу. Многие расы использовали этот жест для того, чтобы продемонстрировать мирные намерения. Дженнифер попыталась припомнить, не видела ли она его, когда они находились среди фойтанцев с Одерна. Кажется, нет. Хотя, насколько она могла судить, фойтанцы не часто демонстрировали мирные намерения.
Великий продолжал изучать людей. Визуальный осмотр, по-видимому, не удовлетворил его, поэтому Великий еще и обнюхал их, как преданный пес, к чему оба отнеслись весьма сдержанно. Дженнифер очень хотелось, чтобы не было этих последних часов холодного пота и ужаса после того, как фойтанцы с Роф Голана атаковали исследовательскую базу своих двоюродных сородичей с Одерна.
Наконец, к ее облегчению, Великий выпрямился. Он сказал несколько слов ни к кому не обращаясь. Перед ними, как будто в видеоколлаже, одна за другой стали возникать голографические картинки чужих рас. Дженнифер узнала пару видов, но большинство были для ей неизвестны. Затем фойтанец заговорил опять. Вереница картинок замерла на паре людей, «подвешенных» посреди комнаты перед Великим.
— Это невозможно, — прошептала Дженнифер.
— Может, и да, — прошептал в ответ Гринберг. — В барах торговцев я слышал такие утверждения, что фойтанцы постоянно посещали Землю. Однако я всегда считал это просто ресторанным трепом.
Люди на голографическом экране — мужчина и женщина — были перепачканы гораздо больше, чем Дженнифер, только что так беспокоившаяся о своем внешнем виде. Они были одеты в шкуры. Мужчина держал деревянное копье с каменным наконечником, прикрепленным при помощи жил. Женщина сжимала каменный нож, возможно, это был скребок. Оба они казались перепуганными до смерти.
Великий изучил их столь же тщательно, как только что Дженнифер и Гринберга. Он даже обнюхал их точно так же, как бы для того, чтобы еще раз убедиться в том, что они были того же вида. Это озадачило Дженнифер. Могла ли голограмма передаваться с сопутствующими запахами? Она думала, да, для расы с обонянием, гораздо более развитым, чем у людей, такая информация могла оказаться существенной. С другой стороны…
— Бернард, — прошептала она, — как ты думаешь, эти несчастные пещерные люди могут находиться здесь и быть живыми?
Он покачал головой.
— Не знаю, — медленно проговорил он. — Вот фойтанцы, уверен, что точно могут. А после этого я уже ничему не удивлюсь.
Дженнифер не удивило бы, если бы башня была у фойтанцев чем-то вроде музея или зоопарка. В первом предположении почти не было сомнений, так как она видела двух людей. Такая идея ужасала. Затем она припомнила рассказы о бесчисленных фойтанцах, попадавших в расставленные башней сети и никогда больше не возвращавшихся. Мысль о музее или зоопарке была все же более приятной, чем о… как же это будет на среднеанглийском? А, вот — Окончательном Приговоре.
Фойтанец вновь сказал что-то в пространство. Люди, которых он вызвал, исчезли обратно в хранилище данных, или, возможно, в хранилище в буквальном смысле слова. Великий устроил Дженнифер и Гринбергу еще один беглый осмотр. Он оскалил клыки в фойтанском «хмуром взгляде».
— Удивляется, что мы здесь делаем, — предположил Гринберг.
— Держу пари, ты прав. Земля находится далеко-далеко от Гилвера. Что за странные пещерные люди забрались сюда сами по себе и бродят на свободе? — Еще кое-что пришло ей в голову. — Интересно, понимает ли фойтанец, что он пробыл здесь двадцать восемь тысяч лет.