— Только не у меня. Я ведь всего лишь земной урод, и моя жизнь коротка. Отец говорил, что людям отпущен короткий век. А теперь мне и жизнь не в радость…
— Не говори так, Роун, в твоей жизни еще будет много радостей. Отведать доброго вина, например, посмотреть далекие солнца, покорить много женщин и убить много врагов; узнать о целых Вселенных. Надо многое узнать, Роун, и так же много испытать самому. Впереди достаточно времени, а умереть еще успеешь.
— Все мои друзья мертвы. И Стеллери.
— Но я-то жив, Роун. — Железный Роберт задвигался, и Роун услышал какой-то металлический звук. — Железный Роберт по-прежнему твой друг.
Превозмогая боль в перевязанной руке, Роун приподнялся на локте, всматриваясь в полумрак. Ему бросилась в глаза массивная цепь, лежащая на коленях Железного Роберта, и закованные в железные наручники его запястья.
— Железный Роберт, ты прикован к стене?! — вскричал Роун.
— Конечно, уж будь уверен. Генри Дред боится меня. Я разрешил себя приковать, если он пришлет тебе доктора.
Роун рывком сел, не обращая внимания на головокружение и неистовую пульсацию в висках Он тяжело спустил ноги на пол. Полная кружащихся огней темнота заполонила комнату; он ухватился за край койки, пережидая, когда пройдет эта сумасшедшая круговерть.
— Я заставлю его убрать кандалы, — услышал он свои собственные слова как бы со стороны. — Я заставлю его… Он же обещал, как человек человеку…
— Не надо, Роун, ложись! Тебе сейчас вредно двигаться…
— Я не хочу ложиться. Позови его, позови Генри Дреда…
— Роун! Ты должен делать так, как сказал доктор, иначе будет плохо…
Роун с трудом поднялся на ноги и с удивлением отметил, что пол раскачивается под его ногами, как канат на высоте.
— Генри Дред! — позвал он, понимая, что вместо крика снова вырывается просто громкое кваканье.
— Подожди, Роун, кто-то идет…
В коридоре раздался металлический звук шагов, неожиданно вспыхнули световые блики, от распахнутой двери упали длинные тени, и высокая, широкоплечая фигура появилась в комнате.
— Ты меня звал, мальчик, верно? Эй, да ты уже на ногах?!
— Ты заковал Железного Роберта. Ты не сдержал своего слова, — выпалил горячо Роун.
— Генри Дред всегда держит свое слово…
Роуну показалось, что широкая фигура мужчины стала расплываться. Он прищурился, напрягая зрение, и вдруг покачнулся.
— Вели расковать его. Он мой друг! — продолжал требовать Роун.
— Ты бы лучше забрался обратно на койку, мальчик, ты бредишь! На борту этого корабля я — капитан, а ты — пленный. Я позволил костоправу подлатать тебя, но не бери в голову…
Роун двинулся к Генри Дреду, плохо владея своими ногами.
— Вели расковать его, лжец! Держи свое слово, убийца!
Глаза Дреда угрожающе сузились.
— Послушай ты, паршивый, маленький…
Роун сделал выпад, но Генри Дред отскочил, выхватив из набедренной кобуры пистолет, и прицелился. Железный Роберт поднялся, гремя цепями.
— Я целюсь тебе между глаз, землянин, — сквозь зубы процедил Генри Дред. — Еще один шаг, и вот увидишь, я спалю тебя.
— Плевать я на это хотел, — отмахнулся Роун. — Чушь!
— Нет, Роун! — пророкотал Железный Роберт — Послушай, что говорит Генри Дред!
Роун попытался сделать еще один шаг, но пол под ним словно опрокинулся. Стиснув зубы, он собрал последние свои силы, чтобы не упасть и отогнать наваливающуюся на него темноту.
— Я ношу цепи ради тебя, Роун. А ты сделай это ради меня, — уговаривал его Железный Роберт
— Малыш, да ты просто свихнулся! — пролаял голос Генри Дреда. — Ты же убьешь себя!
— Подожди, Роун, — ухватился за нужный аргумент Железный Роберт. — Вот когда ты поправишься, у тебя и появится шанс убить его.
Генри Дред расхохотался, и смех его звучал как свирепое рычание.
— Вот-вот, послушай своего кореша, малыш. Убьешь меня, когда будешь чувствовать себя получше
Затем тени сдвинулись, свет померк, затихло звяканье металла. Роун наклонился, ощупью нашел кровать и грохнулся поперек нее.
— Он — человек, Железный Роберт. Землянин, почти как я. Но совсем не такой, какими были земляне, по рассказам отца.
— Генри Дред слишком сильно напуган, — как мог мягче пробормотал Железный Роберт — И, видно, он не настолько человек, каким сам себе кажется. Ты заметил, стоило тебе только его позвать, он сразу и пришел. Может быть, Генри Дред очень одинок, и в этом все дело, Роун…
Прутья, приваренные поперек дверного проема хранилища боеголовок, были толщиной с руку Роуна и располагались близко друг к другу. Роун оперся на швабру и посмотрел на Железного Роберта, находящегося за этими прутьями. Тот сидел на дюралевой плите, прогнувшейся под его тяжестью, почти невидимый в тени неосвещенной камеры.
— Минид, которого зовут Шишколобым, самый противный, — сказал Роун. — Он около семи футов ростом и воняет, как грязевой улей харонов. Вчера он толкнул меня, и я едва не свалился с пандуса.
Оковы Железного Роберта забренчали. Роун видел, как поблескивают его маленькие глазки.
— Будь осторожен, Роун. Не позволяй этим подонкам свети себя с ума. Делай, как я сказал, — жди.
— Почему я должен ждать? Я не хочу ждать. Я…
— Потому что ты получил тяжелые ожоги. Надо, чтобы они зажили. Или хочешь остаться калекой на всю жизнь? Жди и не обращай внимания на их подначки и издевательства.
— Я и так не обращаю, но я-то знаю, кого убью в первую очередь, как только…
— Роун, прекрати этот глупый разговор. Ты же обещал делать все, что я скажу тебе…
— И я сдержу свое обещание, Железный Роберт, я же не Генри Дред!
— Подожди-ка, Роун, ты просто слишком сердит на него. Он держит свое слово. Он же обещал, что не убьет нас, и мы пока еще живем. Так что все в порядке.
— Знаешь, я ему скажу, что если он не освободит тебя, то при первой же возможности я выкраду ружье и прикокошу его.
— Если ты это сделаешь, Роун, то будешь большим дураком. Я совсем не против сидеть здесь, в темноте, и отдыхать. Не так уж много выпадало мне спокойных дней в последние времена Я сижу и размышляю о старом доме, о тех годах, когда Железный Роберт был молодым; радости не обходили меня, и у меня много приятных воспоминаний — запахи, ощущения, звуки, лица. Знаешь, Роун, действительно, у меня впервые появилось время как бы со стороны окинуть взглядом всю свою жизнь.
— Ты сильнее, чем любой из нас…— У Роуна перехватило дыхание, и он заставил свой голос звучать зло, чтобы скрыть собственную слабость — А ты позволил им заковать себя, ты — немой кусок металлолома…
Железный Роберт раскатисто захохотал.
— Ну, сидеть за решеткой в цепях — это ведь совсем не сложно. А вот оставаться снаружи и позволять Шишколобому третировать себя — это уже опасно. Но ты ведешь себя умно, Роун. Остаешься спокойным и выжидаешь. Скоро ты поправишься окончательно, а потом мы посмотрим, что будет.
Роун бросил взгляд вдоль коридора. Грохнула крышка люка, и три минида вышли из грузового отсека.
— Ну, тебе представляется сейчас возможность насладиться спектаклем, Железный Роберт, — Роун почувствовал необходимость взять себя в руки.
— Ладно, Роун, теперь иди, быстро, не связывайся с этим грязным стадом…
— Нет, я добьюсь своего, не давая сдачи, — процедил Роун сквозь зубы. — И я не собираюсь от них удирать, мне плевать, что они там будут говорить.
И, наклонившись, внешне спокойно, он принялся работать шваброй.
Минид, оставляя маслянистые отпечатки на блестящем пространстве только что вымытого пола, подошел к Роуну и, зацепив большим пальцем провисший пистолетный пояс, уставился на землянина. У этого существа были толстые кривые ноги и лысый череп, а в голубоватых лопатообразных зубах, которые он обнажал в кривой ухмылке, виднелись дыры. Три нитки грубо обработанных драгоценных камней висели на грязном мундире с золотой тесьмой. Он глянул на Роуна, выдернул курительную палочку из нагрудного кармана, откусил кончик и сплюнул его прямо на пол, затем, с чувством потянув широкими ноздрями и фальшиво удивившись, сказал: