— Ну и ну, шеф, — удивленно заметил Аскор. — Да ты пьян!
— Я не пьян, черт тебя побери! — Роун вынпрямился, тяжело дыша. — А почему вы до сих мор в этих Дрянных лохмотьях? Почему не вынмыли свои уродские рожи? От вас же несет за три ярда. — Отяжелевший язык не слушался его, и это еще больше злило Роуна. — Вы что… хотите меня опозорить? — взревел он. — Убирайтесь отсюда… и не возвращайтесь… пока не приведете себя в порядок!
— С этим можно и подождать, шеф, — заметил Лекор. — Слушай, давай сматываться отсюда. Паршиво тут. У меня прямо руки на этих твоих землян чешутся…
— Они не мои! — завопил Роун, совершенно переставая что-либо соображать. — Но я вам еще скажу, когда мы отсюда улетим…
— Он прав, босс, — оборвал Сидис. — Этот мир нам не подходит. Давай отчаливать. Только мы втроем, как раньше…
— Я — капитан паршивого бродячего звериннца! — заорал Роун. — Когда соберусь поднять конрабль, я сам вам скажу! А теперь убирайтесь! Проваливайте отсюда!
— Хозяин, — прошептал Состель.
— И ты, урод, пошел вон! — Роун пошатнулся и закрыл руками горевшее лицо.
Казалось, все вращается вокруг него и опронкидывается, а сознание медленно отделяется от тела и уплывает куда-то вверх. А потом сверху на него обрушился огненный ливень, и когда он наконец прекратился, наступила кромешная тьма…
Роун сел и огляделся, в ушах шумело, в винсках колотился пульс. Лицо перед ним предантельски расплывалось.
— Он очнулся! — сообщил кто-то.
Чья-то рука сунула ему стакан с тонкой ножнкой. Он жадно выпил содержимое и выронил бонкал. Накрашенные глаза Дарела нетерпеливо нанблюдали за ним.
— Роун! Ты просто прекрасен, когда спишь с открытым ртом. Эта капелька пота на лице…
— Где Дэзирен? — перебил его Роун.
Голова болела, но язык наконец-то развязался.
— А? Ну, она готовится к выступлению…
— Я хочу ее видеть. — Роун поднялся, неукнлюже опрокинув столик. — Где она?
— Знаешь, Роун, — Дарел завладел его рункой, — тебе надо смириться с ролью пациента… не надолго… а потом ты увидишь ее, — он нервно захихикал. — Увидишь, поверь мне. Она ведь тенбе понравилась, верно? Ты… ты желаешь ее?
Роун взял Дарела за плечи и приподнял над полом.
— Держись от меня подальше, — прорычал он и отшвырнул от себя землянина.
Комната снова поплыла перед глазами, лица исчезли в тумане, и только дружеская морда Состеля маячила где-то рядом.
— Где она, Состель? — спросил Роун. — Куда делась?
— Хозяин, я не знаю, — взмолился пес, слегка подвывая. — Это не дело собаки.
— Конечно, она мне нравится, — громко пронизнес Роун. — Я люблю eel — И он пинком отбронсил со своей дороги изящный стул. — Я тоже ей понравился, ведь верно? — Он повернулся к сонбаке. — Ну, разве нет?
На морде Состеля появилось чисто собачье вынражение.
— Без сомнения, хозяин.
— Ты так считаешь?
— Конечно. Она замечательная леди и достойнна вас, хозяин.
Роун вслушивался в эти слова и понимал, что чего-то в них до конца не улавливает.
— Я должен ее найти. Я не могу убраться из этого дурдома, пока не найду ее. — И он уверенно двинулся вперед.
Люди шарахались от него в разные стороны, поднимая гвалт, словно шумная стая птиц, слентевшаяся на свое пиршество.
— Я помогу вам, хозяин, — сказал Состель. — Сделаю все, что от меня зависит.
— Ты чертовски хороший пес, Состель. Девять дьяволов, ты — единственный друг, которого я здесь встретил…
— Хозяин! — казалось, Состель был совершеннно шокирован. — Это не дело — называть собаку другом…
Роун расхохотался.
— Полагаю, мне никогда не научиться вашим правилам, Состель. Я слишком поздно пришел… слишком поздно.
— Хозяин… а может, ты и меня заберешь с собой…
— И ты туда же? Да у вас тут что, заговор? Я же тебе сказал" не уйду отсюда до тех пор, пока не найду Дэзирен! — На пути попался стонлик, Роун и его как следует пнул ногой.
— Роун, Роун, — позвал чей-то дрожащий гонлос.
Он остановился, пытаясь разглядеть зовущего. Дарел тут же подскочил к нему, его волосы беснпорядочно выбивались из-под шапочки. Он пынтался улыбнуться, но это у него плохо получанлось.
— Ты хочешь видеть Дэзирен?.. Я тебе обенщаю, ты ее увидишь. Только подожди немного. А сейчас пойдем со мной… вечер только что нанчался. Мы наметили кое-что интересное, и ты должен все посмотреть! Это будет величайшее сонбытие века… всей твоей жизни! А в заключенние — Дэзирен!
— Состель, он врет? — поинтересовался Роун и двинулся к землянину, которого почему-то затрясло, как раба с Альфы-два, ожидающего удара.
— Хозяин, — жалобно заскулил Состель. — Хонзяин Дарел говорит правду…
— Тогда пойду…
— Ты останешься доволен, Роун, — снова разнглагольствовал Дарел. — Уж так доволен…
— Неважно. Куда мы идем?
— Сначала пообедаем. Ну, после танцев и… волнений… стоило бы подкрепиться, как ты думаешь? — он хихикнул. — А потом… ты посмотнришь чудесные вещи… все удовольствия Земли ожидают тебя сегодня вечером! — И он затанценвал прочь, зазывая других.
Роун последовал за ним, на ходу объяснив Состелю:
— Ну, если ничего другого не остается, можно и погоняться за удовольствиями.
Глава двадцать вторая
Холодный ночной воздух немного прояснил мысли. Роун глянул вниз из открытого флаера, в котором он сидел с Дарелом и двумя женщиннами, потягивающими из маленьких бутылочек напитки. Вместе с ними на шелковых подушках лежали их собаки. Вокруг сновали воздушные шлюпки, как стайки расторопных рыбок, разданвался смех и громкие возгласы.
Собака, пилотировавшая машину, опустила ее на крышу высотного здания из светящегося желнтого стекла. Роун прошел вместе со всеми через центральные двери, выглядевшие тяжелым мононлитом, но в действительности с легкостью раснпахнувшиеся перед ними с переливающейся трелью маленьких колокольцев. Раскрасневшиенся лица с горящими глазами мелькали вокруг него, но Дэзирен он среди них не узнал. Высокая девушка с тяжелой шапкой золотистых волос приблизилась к Роуну, демонстрируя голые руки цвета слоновой кости. Она бросила на него мнонгообещающий взгляд из-под полуопущенных веки зазывно приоткрыла губы, показав кончик ронзового языка. Роун ухмыльнулся во весь рот и потянулся к ней. Она вздрогнула и отпрянула назад, словно ее ударили плетью. Роун расхохонтался и стал проталкиваться вслед за Дарелом.
Когда он вошел в зал, то растерялся, глаза разбегались от обилия гостей и вина. Не сдерживая себя в питье, он поначалу чувствовал себя совершенно трезвым, и голова работала с удивинтельной ясностью.
Аккуратно одетые собаки чинно разносили еду. Роун ел много и жадно, в то время как его товарищи пробовали всего понемногу и не забынвали наблюдать за происходящим.
— Вы, земляне, знаете, как готовить еду, — заметил Роун белокурой девушке, перехватив ее взгляд. — Это намного лучше, чем пожирать сырое мясо.
При этих словах Фригет, так звали девушку, судорожно сглотнула, похоже, почувствовав дурнноту. Она протянула было руку, чтобы положить ее на запястье Роуна, но тут же ее машинально отдернула.
— Ты странный, — прошептала она. — Интенресно, о чем ты думаешь? Твоему мозгу семнаднцать тысяч лет, да и сам ты слишком много брондяжничал по Вселенной…
— Я думаю о многом, — осторожно произнес Роун, стараясь рассуждать здраво и трезво. — Нанпример, о ниссийцах и о том, что люди погубили себя в этой неравной борьбе, поверив в слухи и домыслы о разных призраках.
— Старый ниссиец, — задумчиво произнесла Фригет, теперь уже безбоязненно прикоснувшись к руке Роуна. — Я всегда полагала, что это всего лишь глупый предрассудок…
— Я совершил грубейшую ошибку, прорвав ниссийскую блокаду, — с сожалением заметил Роун. — Я не освободил Землю, а лишь вдребезги разбил миф о ниссийском флоте. Теперь планета беззащитна перед грязными подонками вроде Тришиниста. Они все скоро явятся сюда, и тогда Земля станет не лучше Тамбула.