Раф нахмурился, наблюдая, как Белла вытирает пол кухонным полотенцем.
— Конечно, он может заниматься науками. Он даже не запинается на сложных словах, которые никогда не встречаются в грасильской письменности Любой грасил, овладевший семьюдесятью процентами грамоты, идет в науку. А Роун уж сейчас достиг этого.
Белла с трудом поднялась с пола и вытерла шелушащиеся руки о то же кухонное полотенце. Она взглянула на Роуна и прикусила губу. Этот ее привычный жест и сейчас не потерял своей привлекательности.
— Он ведь так много работает, Раф. Может быть, ему просто надо немного отдохнуть? Роун тут же направился к двери.
— Эй! Ты куда это собрался, сын? Роун вызывающе глянул на Рафа.
— Я собираюсь сделать то, что умеют люди и не умеют грасилы. Но это не чтение и не полеты.
С этими словами он выскочил на улицу под дождь.
— Раф, верни его!
— Не беспокойся, Белла. Он — человек и знает, что делает, даже если и сам об этом не подозревает
Они сидели возле узкого пластикового запотевшего окна и в ожидании наблюдали за проливным дождем, который поливал мусорную кучу. Они больше не испытывали нежных чувств друг к другу Теперь они любили только мальчика.
Десятилетние грасилы с шумным весельем играли под дождем в атакующий мяч. Роун взобрался на холм и заметил их компанию. Это, в общем, простая игра. Надо было удержать мяч в тот момент, когда на тебя пикирует грасил, старающийся вырвать его из твоих рук. При этом того, кто терял мяч, пытались скинуть в протянувшуюся вдоль рощицы канаву, полную грязи. Грасилы играли друг с другом, летая между редкими деревцами.
Роун легко перепрыгнул через канаву и направился к ним. Увидев его, грасилы обрадовались Один из них швырнул Роуну мяч, а четверо сразу бросились на него и в одно мгновенье опрокинули навзничь прямо в канаву.
— Отлично, — обрадовался и Роун, выбираясь из грязи. — Я только хотел убедиться, что вы приняли меня в игру.
Совсем рядом росло молоденькое деревце с пурпурными плодами. Роун отыскал прямую лиану и отрезал от нее довольно длинный кусок, сделав скользящий узел на одном из его концов. Свернув лиану кольцами и закинув ее за пояс, он вскарабкался на молоденькое деревце. Оно согнулось под его тяжестью, вершиной достав до земли. Это-то и надо было Роуну. Он быстро привязал лиану к верхушке и притянул ее к основанию ствола, выгнув деревце дугой. В руках у него еще оставался довольно большой запас лианы
Грасилы со смехом собрались вокруг.
— Глупая игра! — кричали они. — Так никто не играет!
— Играет, — откликнулся Роун. — Сейчас увидите
— Ну-ну, — усмехнувшись, сказал грасил, у которого в этот момент был мяч.
Он спустился было к нижней ветке дерева, но тут второй грасил напал на него и, отбросив мяч, бросился наутек. Он как раз пролетал над головой Роуна, когда тот ловко крутанул свою лиану и накинул петлю на ногу грасила, а потом с восторженным воплем подтащил его к себе.
Роуну ничего не стоило отобрать мяч и кинуть его другому грасилу. Затем он привязал своего пленника к деревцу и отпустил веревку. Тот, как снаряд, пронесся над рощицей, перелетев через канаву.
Роун без труда снова взобрался на деревце и пригнул его, затем сделал новую петлю на своем лассо и поймал следующего грасила, которому пришлось проделать тот же путь.
— Похоже, я выигрываю, — со смехом заметил Роун, привязывая к деревцу третьего грасила и отпуская веревку. Этот плюхнулся прямо в канаву, выбрался из грязи и заковылял домой.
Грасилы могли бы летать намного выше, где бы их не достало лассо Роуна, или отлететь в другое место. Но именно здесь была площадка для игр, и им даже в голову не пришло нарушить заведенный порядок.
Роун расправился еще с двумя грасилами.
— Сдаетесь? — спросил он остальных.
— Но ты все равно не сможешь выиграть, ты ведь даже не умеешь летать, — возразил один из них.
И они продолжали играть по прежним правилам, даже не попытавшись отобрать у Роуна его лассо или помешать манипуляциям с деревцем.
Очень скоро Роун расправился и с оставшимися На площадке никого не осталось, никого, кроме Кланса. Из-за своего дефекта он так и не научился летать, а потому только издали наблюдал за играми своих сверстников.
— Забавно, — дружелюбно заметил Клане. Роун забросил лиану в канаву, оглядел площадку, где только что играли в мяч.
— Я все-таки победил, — горделиво произнес Роун, вытирая грязные руки о штаны.
Довольный собой, он усмехнулся и пошел домной тренироваться в чтении.
Глава третья
Роун сидел на крыльце, держа на коленях большую, в яркой дорогой обложке, книгу, которая называлась «Герои Древней Земли». Он внимательно рассматривал находящиеся внутри картинки с изображением людей, кораблей и огромных городов, застроенных высокими зданиями. Книга была старая, очень старая. Некоторые страницы были уже утеряны. А вот иллюстрации сохранили свою красочность.
— Эй, идем с нами, — крикнул кто-то совсем рядом.
Роун оторвался от книги. Перед ним стоял Клане, его друг.
— Куда? — удивленно спросил Роун.
— Куда! — Клане хлопнул своим единственным бесполезным крылом.
Черное чешуйчатое лицо грасила выражало возбужденность, янтарные глаза искрились.
— Весенний брачный сезон. Все собираются в роще.
Бледное лицо Роуна вспыхнуло до корней волос.
— Не смеши, — смутился он. — Но… все равно, приятного полета.
И хотя это чистосердечное, хоть и бестактное пожелание могло показаться Клансу обидным, Роун позволил его себе, так как давно заметил, что грасил не видит в подобном большой обиды.
— Да, конечно… я не такой, как другие, — все-таки произнес Клане, но сразу же умолк.
Впрочем, Кланс заблуждался — как грасил он был красив и хорошо развит для своих четырнадцати лет. В детстве, пока отсутствие крыла не играло заметной роли, его выделяли среди прочих грасилов.
— Идем же, Роун, — снова принялся он уговаривать его.
— А что я там буду делать? — удивился землянин — Ведь я вряд ли сумею поднять женщину на дерево.
— Ну… крылья для этого вовсе не нужны. Во всяком случае, я надеюсь. Погляди-ка на меня. — И он поднял свою правую бескрылую руку.
Но Роун уже представил себе до осязаемости отвратительную сценку: с вожделенными намерениями он приближается к черной грасилке, а та, хрипло крича и сильно хлопая крыльями, отталкивает его еще и унижающей насмешкой…
— Нет, — решительно заявил Роун, — я даже не стану пытаться.
И порадовался тому, что и впрямь не испытывает к подобной женщине никакого влечения…
— Но тебе уже четырнадцать! — упорствовал Клане. — Что ты собираешься делать?
— Повременю, — сказал Роун.
— Зачем? — спросил Клане, но не дождавшись ответа, бросился вслед за проходившей мимо компанией хохотавших грасилов.
Роун проводил их взглядом, а потом уставился на облака, пытаясь нарисовать в своем воображении человеческую женщину. Припоминая портреты и описания, содержащиеся в книгах, он старался воссоединить разрозненные впечатления и штрихи в единое целое, однако этого ему не удавалось сделать — каждый раз, когда ему казалось, будто он уже близок к разгадке, едва возникающее видение неизменно ускользало от него. Ведь человеческие женщины совсем не такие, как мама, думал Роун, они как… Но нужных слов Роун не мог подобрать — он просто многого не знал.
День уже клонился к вечеру, а Роун все сидел и размышлял о человеческих женщинах, потом о мужчинах, древних городах… и героях, которые покинули своих женщин, чтобы найти новые миры обитания, но так и не вернулись домой, погибнув на этом непроторенном пути.
Молодые грасилы уже давно исчезли в роще. Первая луна все еще бледным пятном висела в небе, становясь все ярче и ярче. Вскоре взойдет серп антилуны, и церемония начнется. Роун мысленно пожелал Клансу самого хорошего, надеясь, что женщина не станет сильно смеяться над ним и над его рукой без крыла.