«Убежал зачем-то, — почти заплакала девушка. — И мама тоже хороша — насовала всего. Не хватает еще чугунной сковородки да утюга. Майся вот».
Чуточку передохнув, она снова подняла свои два чемодана, сумку, сетку, сверток и снова, сделав дюжину шагов, остановилась. По щеке девушки скатилась слезинка. Первый день и первая слезинка на новой земле. А впереди так много дней!
Налегке, с одним вещевым мешком за плечами, догнал Зину Петруха Сторожев. Он заглянул в лицо девушки и укоризненно спросил:
— Пол-Карагая, наверное, везешь в своих сундуках и узелочках?
— А тебе что?
— Мне-то ничего. Ну-ка.
Он плечом оттеснил ее от чемоданов, подхватил их и свободно, легко зашагал по тропке меж пней и ворохов древесного хлама. Она покорно шла за ним, смотрела на его крутой затылок, на большие напряженные от тяжести чемоданов плечи, и в груди ее копошилось раскаяние: «В нем нет ничего хулиганского. Он просто неотесанный парень. И зря ходила я жаловаться на него. Зачем? Как девчонка-первоклассница…»
У автомашины, в кузове которой выше всех маячил Молотилов, Петруха поставил чемоданы на землю и смущенно сказал:
— У вас, у девчонок, всегда почему-то много вещей. Так уж, видно, и должно быть.
Ничего не ответила Зина и глаз не подняла на парня. Когда он пошел в хвост автоколонны, Володя ему вслед посмеялся:
— Эй, Петруха, мерси.
— Хлебай на здоровье.
Устроившись у кабины рядом с девушкой, Владимир поинтересовался:
— Ты просила его помочь, да?
— А что?
— Сторонись ты его — темная личность.
Мчится колонна автомашин по деревянному настилу — лежневке, увозя молодежь на лесоучасток. Они поют песни, и глухой лес затаенно слушает их.
Вот она, дремучая тайга, которую знали ребята по школьным учебникам да книжкам краеведов. Все вокруг дико, чуждо человеку. Стволы деревьев, будто от холода, укутаны мхом-бородачом. Сосны — что свечи. Высоки и прямехоньки: каждую клади в сруб с двадцатиметровым прогоном. Часто лежневка пересекает заболоченные гари с прошлогодними будыльями камыша и жухлых стеблей иван-чая. Вековые деревья вместе с разлапистыми корнями вывернуты из земли и набросаны одно на другое. Какую же силу должна была иметь бушевавшая стихия, если она сумела заматерелые кедры переломать, как спички, и нагромоздить из них такие костры, что подступиться к ним нет никакой возможности! Право же, легко подумать, что по лесу с косой прошелся великан и, развернув богатырские плечи, под корень снес таежные урманы.
Страх и тревогу навеяла лесная дорога на Зину Полянкину. Девушке снова хотелось плакать о своей жизни, которая с этого дня на веки вечные отдана ею во власть дикого леса. «Навсегда, навсегда, навсегда», — твердил Зине чей-то голос. Она упорно пыталась понять, почему же в такой нелегкий час ее товарищи и подруги беззаботно поют? «Таятся в песне», — просто объяснила себе девушка и немного успокоилась.
Пока ребята разгружались и мылись на берегу Крутихи, мастер Крутых метался по поселку, ежеминутно вытирая потеющую лысину. Он побывал в бараках, приготовленных под общежитие, в конторке, всегда пустующей днем, в только что срубленной бане и наконец пошел в столовую. Хотелось Тимофею Григорьевичу показать новоселам свое хозяйство в лучшем виде. Закончив осмотр, он пригласил молодежь в столовую. Шагал впереди всех, обдумывая речь, которую собирался сейчас сказать.
Владимир и Зина сели рядом, на углу длинного, наспех сколоченного стола. От досок его, выструганных кое-как, пахло новизной.
Столовая — просто времянка из теса, без пола и рам в окнах: столы вкопаны прямо в землю; с кухни в щели переборки валит дым. Зина смотрит на все это и не верит, что останется здесь жить навсегда.
Пока накрывали столы, молодежь расселась и притихла.
Крутых вытер лысину, зачем-то долго разглядывал свои широкие короткопалые кисти рук и уже потом, давясь волнением, попросил:
— Ребята, давайте потише, — откашлялся и продолжал: — Прибыли вы к нам, ребята, я говорю, в самую горячую пору. Впереди лето. Очень кстати. Здесь мы будем основывать новый лесоучасток. Назван он вашим именем — Молодежный. Тут пока, я говорю, вековечная тайга. Три барака вот поставлено да десятка полтора домов — вот и все. Уж вы сами постепенно срубите себе настоящее жилье, клуб, пекарню, магазин, столовую… На трудное, я говорю, но хорошее дело приехали вы. Руководители леспромхоза надеются, что вы с честью справитесь с заданием.
— Будьте спокойны. Наши ребята все сделают, — выкрикнул Молотилов. Голос его прозвучал в тишине смело и убежденно. В столовой всплеснулись хлопки — правильно сказал парень. Зинино сердце захолонуло от радости: как надежно и спокойно ей с таким другом!